Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Ударив в последний раз, Лиса внезапно набросилась на меня с объятиями и заплакала в голос. Я обнял ее в ответ. И уткнулся ей в шею, пытаясь сдержать рваные рыдания, сотрясающие все мое тело. Она пахла как Василиса. Как дом. Как давно забытая жизнь.

Мы рыдали и рыдали, судорожно цепляясь друг за друга. Будто бы, если отпустим или ослабим хватку, случится что-то страшное. Хотя все страшное с нами уже случилось.

Когда слезы иссякли, превратившись в сдавленные всхлипы, а после в судорожные вздохи, Василиса расцепила объятия, расстегнула мою куртку и, стащив с меня, швырнула на пол. Взяла меня за руку и повела на кухню. Я послушно следовал за ней, словно ребенок. Усадив меня на диван, она забралась с ногами напротив и стала молча разглядывать опухшими от слез глазами.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил я.

– Жду Сашку, – просто ответила Лиса. – Я уверена, Максим позвонил ему сразу, как вышел за дверь.

– Кто этот Максим? – не выдержал я. Ревность и тревога сжирали изнутри.

– Наш сосед, – ответила Василиса и, словно сжалившись надо мной, добавила: – И муж Анны-Марии.

Смутное далекое воспоминание из прошлого кольнуло меня, но я отбросил его, сосредоточившись на следующих словах Лисы.

– Саша будет здесь не позже чем через полтора часа, по моим подсчетам, – сказала она, сверившись с наручными часами. – И я бы на твоем месте не рассчитывала на такой теплый прием, как от меня.

Больше она ничего не сказала и лишь продолжила смотреть на меня. Кроме рыданий и объятий в коридоре, она никак не показывала больше, что рада мне. Я сжался, представив, что будет, когда вернется Сашка. И еще раз спросил себя: что я здесь делаю? Снова рушу чужие жизни?

Мы сидели в молчании. Но оно не было тягостным. Напряженным, с кучей недомолвок и проблем прошлого – да, но не тягостным. Я жадно рассматривал Лису, не в силах оторвать от нее взгляд. Эта новая женщина – знакомая до кончиков пальцев, но уже абсолютно чужая – сбивала меня с толку. И я видел, что меня она изучает с не меньшей настороженностью. Перескакивает с короткой стрижки на мои руки, шарит взглядом по лицу, обросшему неаккуратной щетиной. В конце ее взгляд задержался на плотно застегнутой рубашке. Лиса немного хмурилась, потом ее лицо разглаживалось, и я подозревал, что ее обуревают такие же противоречивые чувства. Мы больше не проронили ни слова за эти полтора часа ожидания. Просто молча изучали, в кого мы превратились за эти годы.

В какой-то момент запахло горелым, Лиса встала с дивана и выключила духовку. А потом вернулась на прежнее место.

Наконец я услышал, как щелкнула ручка входной двери и в квартиру быстро вошли. Я заметил, что Василиса так и не закрылась на ключ. Раздались тяжелые быстрые шаги, но мы не двинулись с места. Я сидел спиной к проходу, поэтому Василиса, конечно, первой увидела его.

Он залетел на кухню, словно ураган. Тяжело дыша, будто все эти полтора часа бежал. Я повернул голову и замер, наблюдая за ним. Стрижка короче, чем я помнил, но волосы все равно длинные. Настоящим шоком стала для меня густая борода, покрывающая теперь большую часть его лица, делая гораздо старше. Он стал шире в плечах, почти как тот Максим. Одет в деловой костюм, а в руках портфель. Я не узнавал в этом взрослом мужчине Сашку, которого знал и любил. До тех пор пока он не швырнул в меня портфелем, разразившись ругательствами:

– Ах ты чертов козлина! – голос стал ниже. – Я сейчас выбью из тебя все дерьмо!

– Ты не превышал скорость? – раздался совершенно спокойный голос Василисы, и Сашка замолчал в самом начале своей гневной тирады, задыхаясь.

– Нет! – выпалил он, взглянув на нее, после чего ткнул в меня пальцем: – Поднимай свою задницу и выметайся на хрен!

– Похоже, что все же ты превысил скорость, – продолжила Василиса как ни в чем не бывало. – Я не ждала тебя раньше чем через пятнадцать минут.