Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

У Василисы было два состояния: деятельная Лиса, которая намывала и начищала трехкомнатную квартиру до блеска, и ее тень, которая по неделе не вставала с кровати, не ела и почти не разговаривала (казалось, Сашку угнетала первая и пугала вторая). Когда она днями напролет лежала в кровати, он, придя из школы, кидал встревоженные взгляды на фигуру под одеялом, после чего удалялся на кухню делать уроки, возмущенно пыхтя, и постороннему человеку могло бы показаться, что он крайне зол и раздражен, но я-то знал, что он напуган и не понимает, что делать, и в такие дни я брал книгу и садился на пол рядом с кроватью Василисы, читая до тех пор, пока не пора было идти домой. В другие разы мы возвращались из школы и натыкались на ведра и тряпки, распахнутые окна, стирку штор. Сашка начинал бурчать вполголоса, что это всё лишнее, что Лисе нужно больше отдыхать, ходил кругами вокруг нее и ворчал, как старый дед, а я просто брал тряпку и принимался за работу, и чуть погодя он присоединялся к нам. Втроем дело шло быстрее, и вечера в такие дни мы обычно проводили на кухне за ужином, который я готовил, и за разговорами на безопасные темы, продолжая настороженный танец партнеров. Но, несмотря на рутину, напряжение между Лисой и Сашкой не становилось меньше, а только нарастало, я опасался, что это кончится чем-то не слишком хорошим, а потому, когда Василиса удалилась принять вечерний душ, затронул неприятную тему и озвучил очевидную истину, которую Саня и так знал:

– Ты слишком давишь на нее.

– Ну прости, чувак, я не такой терпеливый, как ты! – предсказуемо рявкнул Сашка полушепотом.

Чуть успокоившись, он помолчал, после чего продолжил другим тоном, который был уже по-настоящему взволнованным:

– Что-то не так. Внешне она как будто выздоровела, но это херня.

– Тебе нужно успокоиться, – постарался урезонить его я. – Ей просто нужно время, и всё будет хорошо.

– Чувак, раскрой глаза, – он разозлился и заговорил грубо. – Она больше месяца не выходила из дома, не считая повторного визита к врачу. Моется по три раза в день, кричит каждую ночь. А днем либо летает с пропеллером в заду, либо лежит трупом. Насколько я знаю, это не совсем нормальное восстановление.

– Слушай, – я нахмурился: частые посещения ванной и нежелание выходить из дома я как-то упустил. – Не может же она просто отмахнуться от того, что с ней случилось. На это нужно время.

– Да знаю я, что нужно время, – Сашкины глаза сузились, и я видел, что он хочет пнуть мою ногу под столом, но сдерживается. – Мне кажется, она не справляется, а говорить не хочет.

– Может, потому что ты чуть что рычишь на нее? Со мной-то она разговаривает.

– Да? Ну и что обсуждаете, дружелюбный ты наш? – с сарказмом спросил Сашка.

Я открыл рот, чтобы перечислить, и вдруг понял, что ни о чем особенном мы никогда и не говорили: фраза здесь, замечание там, обсуждение обеда или каким моющим средством чистить ковер… Считается разговором? Пока я прокручивал всё это в голове, друг насмешливо наблюдал за мной.

– И я не рычу на нее, – закончил он с самодовольным лицом. – Я беспокоюсь.

– Ты просто настолько нетерпеливый, что рычишь на всё, что не можешь контролировать, – я начал выходить из себя.

– А ты вечно летаешь в облаках, и всё чики-пуки, пока не взорвется у тебя под самым носом, – ехидно заметил он. – И то не факт, что заметишь.

– А вот и не подеретесь, – раздался голос Василисы.

Мы с опозданием поняли, что вода в ванной давно не шумит, дверь распахнута, и я, хотя Лису не видел, был абсолютно уверен: слышала она достаточно.

Саша

Жеку иногда хотелось придушить. Иисус, зачем ты испытываешь мое терпение, заставляя объяснять что-то этому оленю? И вот теперь из-за него мы в заднице. Снова.