Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Мне стало не по себе. Даже озноб по телу прошел.

Снимки разных частей тела с ранами и синяками разлетелись по столу, один проскользил до края стола, на секунду завис, по инерции балансировал некоторое время, но все же упал на пол, прямо мне под ноги. Сашка наклонился, подобрал фотокарточку и, пока возвращал на стол, быстро рассмотрел, я тоже успел мельком бросить взгляд и понял, что это была не Василиса, конечно; видимо, они просто взяли фотографии участков чьего-то избитого тела (лица на них видно не было). Мужик в панике пробегал взглядом по всем бумагам, то цеплялся за фотографии, то отводил от них глаза, то снова возвращался к синякам, ссадинам и ушибам, а потом поднял затравленный взгляд на Леху.

– Я… я… – начал невнятно бормотать Савелий Петрович, и тут я понял, что он давно ждал этого момента: ждал и боялся, потому и пил беспробудно.

– До пятнадцати лет лишения свободы, – сурово продолжил Алексей, будто не слыша мужика. – Рассказать вам, как с насильниками детей поступают на зоне? – он нарочито ухмыльнулся и многозначительно замолчал.

Мужик побледнел и покрылся испариной, я забеспокоился, что у него от страха может случиться инфаркт или инсульт (нет, здоровье его меня не беспокоило абсолютно, но мертвый насильник – не совсем то, к чему мы стремимся). После того как Алексей выдержал театральную паузу, в разговор вступил Олег.

– К вашему счастью, Василиса Андреевна готова отозвать заявление.

После слов Олега этот подлец вскинул глаза с таким выражением восторга и облегчения, что мне захотелось ударить чугунной сковородой прямо по его лицу. Очень сильно ударить.

– Не нужно сиять, словно начищенная монета, – резко оборвал его Олег. – Я, как ее официальный представитель, требую, чтобы вы заполнили ряд документов.

– Да-да-да, я всё заполню, прямо сейчас, – Савелий Петрович трясся и мелко кивал с такой силой, что стол заходил из стороны в сторону и сахарница на столе зазвенела крышечкой. – Только ручку сейчас принесу, – он поспешно вскочил с места и, кажется, был готов бежать куда прикажут.

– У меня есть всё необходимое, – жестом остановил его Олег и бросил ему бумаги и ручку. – Приступайте, а я сниму копии ваших документов, – он протянул руку, будто ожидая, что испуганный мужик достанет паспорт из растянутых трико.

Мерзавец метнулся в комнату с невиданным для его комплекции проворством и принес пластиковый конверт, очень похожий на тот, что был у Василисы, и мы с Сашкой, как и условились с Олегом ранее, отбыли в ближайший копировальный центр, где не только сделали копии всех документов этого подонка, но и отсканировали их и даже сохранили для верности всё на диске. Все время выполнения нашей небольшой миссии Сашка молчал, сжимал и разжимал кулаки, а на его скулах играли желваки. Мысли друга были заняты определенно чем-то нехорошим.

– Так бы и размазал по стенке этого червяка, – выдохнул он почти неслышно, когда мы поднимались на лифте, чтобы вернуть документы, и от его тона, в котором чувствовалась нешуточная угроза, я напрягся.

– Ты не хочешь этого делать! – я легко ударил друга кулаком по плечу, прекрасно зная, куда он клонит. – И не станешь. Слышишь?

Он передернул плечами и нехотя кивнул.

– Пообещай, что мне не нужно об этом беспокоиться, – не отступал я. – Этот слизняк того не стоит.

Он прищурился и смерил меня тяжелым взглядом в несколько долгих секунд, потом с яростью выдохнул, и черты его лица немного расслабились, приняли привычное насмешливое выражение, после чего он легко пнул носом ботинка мой кроссовок.

– Ладно, ма-а-ам, – протянул он ехидно.

– Если я заподозрю хотя бы мысль, – я был непреклонен, – сдам тебя Олегу и ни за что не буду покрывать.

– Козлина… – беззлобно проворчал Сашка и пнул мой кроссовок чуть ощутимее, а я теперь был спокоен: буря миновала.