Захваченный (ЛП) - Сабрина Пейдж

— Это не странный вопрос, — говорю я. — Ты сказал, что тебе нравится тусоваться со мной, потому что твоя личность не полностью определяется футболом, когда ты со мной.

Колтон смеётся.

— Я определённо так не говорил.

— Что?

— В твоих устах это звучит… умнее.

— Это всё ты, Колтон, — говорю я. — Я просто перефразирую то, что ты сказал. Ты ведь гораздо умнее, чем думаешь.

Колтон смеётся.

— Нет. Я тупой спортсмен.

Я переворачиваюсь на живот и кладу руки ему на грудь.

— Ненавижу себя за то, что сказала это, — стону я. — Это было до того, как мы познакомились. Ты же не тупой спортсмен.

— Я знаю свои сильные стороны, — отвечает Колтон, его рука сжимает мою ягодицу. — Школа к ним не относится.

— У тебя пятёрка по английскому и четвёрка по истории.

— Это все благодаря тебе.

— Нет. Ты самостоятельно делаешь свою работу, Колтон. Я почти ничем не помогаю.

— Футбол — это вся моя жизнь, — произносит он. — Я всегда знал, что у меня всё получится. Я говорю это не для того, чтобы казаться высокомерным мудаком. Это правда. Ты знаешь, как иногда ты делаешь что-то, и это просто получается? Для меня футбол всегда был таким.

— А что об этом думал твой отец?

— Он гордился мной и Дрю, — говорит он. — Дрю играл некоторое время, но бейсбол стал его коньком. Однако он умён. Он учится на стипендию, но ему всё равно, будет он профессионалом или нет. На ферме всегда было туго с деньгами, но мой отец всегда заботился о том, чтобы у нас было всё необходимое для игры. Работал как проклятый, чтобы это произошло.

— Что бы он подумал, если бы увидел тебя сейчас?

Колтон некоторое время молчит, его пальцы проводят линию вверх и вниз по моей спине, и я думаю, что задала неправильный вопрос. Или слишком много вопросов. Наконец он заговорил:

— Ему бы понравилось, как я играю в футбол. Он бы очень гордился этим. Он хотел бы, чтобы я получил за это стипендию в колледже. Не знаю, думал ли он, что я попаду в профессионалы, или нет. Остальное — не так уж много.

— Что ты имеешь в виду?

— Вечеринки, выпивка, девочки, — говорит Колтон. — Мои родители были влюблены в старших классах. Мой отец вообще-то не играл на поле. Моя мама всегда говорит, что после двадцати лет брака он смотрел на неё точно так же, как тогда, когда они только начали встречаться. Они танцевали на кухне после ужина, каждый вечер, обязательно. Никакой музыки. Когда мы были детьми, Дрю и я издавали рвотные звуки, и мой отец отправлял нас в наши комнаты. Я думаю, это было больше для того, чтобы у него было время поцеловаться с моей мамой, чем потому, что он был зол.

Я ничего не говорю, потому что не знаю, что сказать. Колтон впервые по-настоящему заговорил о своём отце.

— Дрю такой же, — продолжает Колтон. — Он со своей девушкой с восьмого класса. Мы все выросли вместе. Никогда не возникало вопроса, с кем он будет.

— Это большое давление.

Он убирает волосы с моего лица, когда они падают мне на лоб.

— Да, именно так, — говорит он. — Мои родители были блаженно счастливы. Дрю планировал свою личную жизнь с тех пор, как мы были детьми, и он полностью доволен. Нет никакого способа жить в соответствии с этим дерьмом.

— Так зачем даже пытаться, верно? — тихо спрашиваю я. Я выпаливаю это, не задумываясь, заканчивая то, что он оставляет невысказанным, и тут же жалею об этом. Наверное, я зашла слишком далеко.

— Да, — говорит он, глядя мне прямо в глаза. — У меня никогда не было для этого причины.

Он пристально смотрит на меня, и я сажусь, подтягиваю колени к груди и отвожу взгляд. Этот разговор стал интимным, слишком быстро.

Я удивлена тем, как меня это пугает.

— Твои родители тоже давно вместе, да? — спрашивает он.