Колодцы ада - Мастертон Грэхем (Грэм)

Мы открыли дверь ванной. Внутри было довольно холодно, не так, как это бывает зимним вечером; там было промозгло. Я потянул носом, и, хотя я курил сигару, меня охватила уверенность, что я почувствовал тот самый странный неприятный запах, который исходил от пробы воды, взятой в этом доме сегодня днем.

— Ты чувствуешь? — спросил я у Дэна.

Он кивнул.

— Что он тебе напоминает? — спросил я опять.

Дэн долго думал. Наконец он сказал:

— «Рыбачья пристань» в Сан-Франциско. Мой последний отпуск. Запах моллюсков, смешанный с запахом дизельного горючего.

— Мне он напоминает то же самое, — сказал я ему.

Занавеска в душе была задернута. Она была из мутного пластика, разрисованного бирюзовыми рыбками. Я посветил в душ фонарем, но там на первый взгляд никого не было. Я шагнул к душу по кафельному полу и отдернул занавеску. В ванной комнате лежало что-то, похожее на узкий шлем с выступами. Эта вещь была больше, чем шлем — на самом деле ваша голова должна была быть раза в два больше нормального размера, чтобы вы могли носить такой шлем. Но она тускло и ровно мерцала, что наводило на мысли о шлеме.

— Дэн, — сказал я осторожно. — Как ты думаешь, что это?

Он наклонился и уставился на «шлем». Посмотрев немного, он протянул руки и поднял его.

— Он легкий, — сказал он. — Что-то вроде раковины или кости. На, посмотри.

Он поднял его к свету фонаря и показал мне, что «шлем» состоял из двух половинок, как раковина мидии. Посередине половинки были скреплены каким-то чешуйчатым, но гибким материалом наподобие целлулоида. По всей окружности «целлулоид» был усеян шершавыми иголочками — короткими, жесткими и острыми.

— Это настоящее? — спросил я Дэна.

— Настоящее? Ты хочешь сказать, продукт ли это реального существа?

— Да, если тебе хочется поставить вопрос таким образом.

Дэн постучал по «шлему» и оглядел его со всех сторон.

— На вид настоящее. Похоже на панцирь какого-то довольно большого бронированного насекомого.

Я не понимал, хочется ли мне рассматривать дальше или убежать из этого дома к чертовой матери. Я смотрел на эту чешуйчатую, бугристую часть неизвестного создания, и мне казалось, что я нахожусь посреди одного из тех ночных кошмаров, которые совсем не пугают, пока не проснешься один в мрачной спальне и не услышишь шум и шорохи, которых быть не должно, и не увидишь тени, которые не могут существовать.

— Это... это насекомое? — спросил я у Дэна. — Ты хочешь сказать, часть чего-то, что бегало?

— Может быть. Может, это просто розыгрыш. Но я не думаю, что у того, кто утопил мальчика в его собственной спальне, может быть чувство юмора, как ты считаешь?

Я в ужасе уставился на панцирь.

— Ты хочешь сказать, что это мог быть панцирь омара, краба или чего-нибудь в этом роде? Ты думаешь, что говоришь?

Дэн положил чешуйчатый «шлем» обратно в ванну. «Шлем» покатался там немного туда-сюда, издавая противный скрежещущий звук, пока не занял устойчивое положение.

— По правде говоря, я даже не знаю, что и сказать, — с несчастным видом отозвался он. — Похоже на панцирь омара или какого-либо насекомого, но размер абсолютно ненормальный. По-моему, я вообще ничего не понимаю.

Снаружи капало. Я был уже достаточно заведен и не хотел оставаться в доме, обсуждая проблему нападения какого-то ужасного насекомого на Оливера.

Я сказал:

— Может, нам лучше позвонить Картеру? По крайней мере, у них есть какой-то порядок расследования такой жути. Я пасую перед вещами, которые нельзя спаять, заклепать или затянуть гаечным ключом.

Дэн провел рукой по лысой голове. В его глазах была тревога.

Он сказал:

— Все это полнейшая бессмыслица. Посмотри-ка: это панцирь или хорошая подделка под панцирь, но размер, Мейсон, совершенно жуткий размер.