Колодцы ада - Мастертон Грэхем (Грэм)

Казалось, прошла вечность, прежде чем я достиг дна шахты. За время спуска я насчитал не меньше трех сотрясений, камни и грязь без конца падали мне на голову, отскакивая от каски и плеч, а один раз от спины Шелли. Я отцепил фонарь и посветил на стенки шахты. Мы были уже в слое камня, сначала вкрапленного, а затем сплошного. Затем неожиданно мне показались, что свет фонаря потускнел. Мы достигли основной пещеры, и луч фонаря, вместо того, чтобы падать на стенки шахты, теперь бесшумно пытался осветить пространство большое, как средневековый собор. Откуда-то шел воздух, потому что я чувствовал поток на лице, а запах был сногсшибательным. Как в кладовой с недельной выдержки тунцом. Шелли ощетинился и замяукал, и если я не держал бы его крепко, он, наверное, прыгнул бы вниз и пушистой молнией помчался за этим тухлым дьяволом.

Лебедка опускала нас все ниже в подземную темноту, пока мои ноги не дотронулись до земли. Исходя из времени, за которое лебедка опустила нас от потолка до дна, я бы сказал, что пещера была около двенадцати метров высотой. Я подергал за веревку, подавая знак бригаде, что я внизу, а потом посмотрел вверх, на слабый свет в конце грязной шахты, через которую меня опускали. Он был даже более чем слабый. Он был голубоватым и далеким, и это был единственный известный мне выход. Я отцепил свою упряжь, снова подергал за веревку, и ремни с пронзительным скрипом стали потихоньку подниматься вверх. Когда они окончательно исчезли, землю сотряс мощный удар и вниз посыпались осколки камня. Посветив вокруг фонарем, я обследовал свое новое окружение, как говорится в историях о кораблекрушениях. А это было похоже на кораблекрушение. На самом деле даже хуже. Я был в большем одиночестве и страхе чем любой потерпевший кораблекрушение. У Робинзона Крузо, по крайней мере, были солнце и попугай на плече. А у меня была темнота, страх и неспокойный кот.

Я прошел немного вперед, вглядываясь в мрак, и что-то хрустнуло у меня под ногой. Я отступил с отвращением и посветил вниз. Я наступил на белый скелет величиной с голубя. Я посветил фонарем вокруг и увидел, что пол был завален сотнями скелетов, в несколько слоев. Я посмотрел вверх, следя за лучом — и обнаружил их. С потолка такими плотными и молчаливыми гроздьями, что их можно было принять за сталактиты, свисали тысячи и тысячи летучих мышей— альбиносов. Эта пещера была им домом, наверное, веками, и они становились все белее и белее из-за недостатка света и кормились насекомыми и животными, которые попадали в подземные тоннели. Когда они умирали, то падали вниз, и их скелеты превратили пол пещеры в хрустящее под ногами кладбище. Не очень приятно было по нему ходить, особенно в кроссовках.

Я ждал, смотря с неприязнью на белых мышей, пока снова не услышал позвякивание лебедочной упряжки. Я посветил фонариком вверх, в сторону тусклого подобия света, где шахта прорывалась сквозь потолок пещеры, и увидел Картера Уилкса, похожего на огромного паука на тонкой паутине. Он помахал мне рукой, когда опускался, и уже через несколько секунд встал на землю и начал расстегивать ремни.

— Посмотри на пол, — сказал я, подходя и помогая ему с ремнями. — Все эта чертова пещера полна летучими мышами. На потолке мыши, на полу — мыши, и я не удивился бы, если бы снаружи тоже строем стояли мыши, приветствуя освободившихся.

Картер включил свой тяжелый и мощный светильник и огляделся. Похоже, пещера была метров пятьдесят шириной и метров двенадцать высотой в самом высоком месте, в том самом, где пробурились мы. Она суживалась в одном конце, и там была видна еще одна полость, ведущая, вероятно, в еще одну пещеру или тоннель. Вся пещера образовалась из складок в сером камне и была больше похожа на естественную, чем сделанную человеком или чудовищем, но все равно в ней присутствовала липучая вонь, от которой нам было не по себе.

— Думаешь, Шелли подскажет нам, где может прятаться этот Квит? — спросил Картер.