— Богдан Романович, есть инфа, — заговорил спокойный негромкий голос его эсбэшника на том конце. — Сначала отозвалась воспитательница, которая ребенка отдавала бабушке. Уверяла, что ту привела Маханенко, ну, заведующая, и разрешила. Потом явилась сама Маханенко. Ее тоже вызвонили. Я с ней поговорил, она не отрицает, но дело в том, что… они Андрея реально бабушке отдали. Это его ваша мать забрала.

— К… кто? — ошалело переспросил Богдан и включил громкую связь, чтобы Юля тоже слышала их разговор. Она вопросительно глянула на него, не понимая реакции. А потом Савелий снова заговорил.

— Нина Петровна пришла в детский сад сегодня в первой половине дня. Маханенко не помнит точно в котором часу, но помнит, что до обеда. Сообщила, что она родная бабушка Андрея и попросила разрешения забрать его сегодня.

При имени экс-Моджеевской Юлька вздрогнула, как от электрического тока, все еще прижимаясь к его боку. Он почувствовал.

— Заведующая совсем чокнутая? — рявкнул Моджеевский, обнимая Юлю. — Мало ли кто что говорит! У ребенка родители есть.

— На этот резонный вопрос, Богдан Романович, она ответила, что они-де с Ниной Петровной знают друг друга всю жизнь. Учились десять лет в одном классе и сидели за одной партой. Ей, видите ли, в голову не пришло, что Нина Петровна забрала Андрея без согласования с вами или Юлией Андреевной. Но подтвердила ли ей это самое согласование ваша мать, Маханенко тоже не помнит. Ей казалось, что это само собой разумелось.

— Зная свою мать, я догадываюсь о том, что само собой разумелось.

— Факт взятки отрицает.

— Естественно. Мало того, что отдала ребенка чужому человеку, но если еще и за взятку… — Богдан выругался и оборвал себя. — Ладно, с ней потом разберемся. Спасибо, Савелий.

— Обращайтесь, Богдан Романович. Если что — мы их жалобой в департамент напугали.

— Наверное, не надо ни в какой департамент, — подала слабые признаки жизни Юлька.

— Посмотрим, — неопределенно проговорил Богдан, пока вслушивался в гудки. Едва он закончил разговор с Савелием, как набрал мать. Но та не отвечала. Наверное, он должен был это предположить. Забрать ребенка, не отвечать на звонки — вполне в ее духе. Когда в трубке повисла тишина, он зло чертыхнулся.

— Ты ей звонишь, да? — потусторонним голосом спросила Юля.

Богдан кивнул и снова ткнул в очередной контакт.

— Она же не могла с ним уехать куда-то… — донеслось до него одновременно с гудками в телефоне.

— Даже если у нее совсем снесло крышу, я ее из-под земли… — рявкнул Бодя, но не договорил. В трубке раздалось «Алло!». — Дядя Арсен, здравствуйте! Вы дома?

— Привет, Богдан, — отозвался Коваль, и по его тону нельзя было понять, что у него там с настроением. Но детских голосов на заднем плане, вроде бы, тоже слышно не было. — Да, вот приехал из офиса. Что-то случилось?

— Да. Мать дома? Она трубку не берет.

— Ну я ей тоже что-то дозвониться не могу. С утра в шоурум свой собиралась, должно быть, заработалась, — проговорил отставной майор. С некоторой настороженностью. А потом прорвало: — Так случилось-то что? Ты бы ей просто так не звонил.

— Ну она добилась, чего хотела, вынудила, чтобы я звонил. И теперь фиг отвечает. Она Андрюшку украла.

— Погоди, что значит — украла?

— Она забрала его из сада, — сердито объяснил Богдан. — И где она теперь — неизвестно.

В трубке повисло тяжелое молчание. Слышно было сопение и стук ложки о чашку. Очевидно, Коваль размешивал сахар. Чай, значит, пил.

Так, под чаепитие, он негромко заговорил. Нет, не отрицая возможности того, что Нина отчебучила что-то подобное. И не пытаясь добиться деталей. И не сворачивая на самое простое для него «разбирайтесь сами». Он только тихим голосом сказал:

— А Андрюшка — это твой и Юли Малич.

— Да, — подтвердил Бодя и не сдержался: — Блин, как она могла додуматься до такого! Дядя Арсен, где она может быть, а?