Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

– Если ты веришь в это… – ярость гремела в голосе Ника, – ты еще более больна чем я думал.

– Я его любовница, – продолжала она говорить Дэвису, – лучшая любовница, какая у него когда-нибудь была. Он полностью потеряет меня, если причинит тебе боль. Он тогда окончательно потеряет меня. Он всегда может убить меня, но он никогда не заставит меня снова делать то, что он хочет.

– Ты лгала мне! – закричал Ник.

Морн едва не повернулась к нему; едва не ответила: «Ты, сукин сын, я никогда не говорила тебе правды, никогда и ни о чем».

– …требует обладания… – Она была готова отвести злобу Ника от сына; ее решимости хватило бы, чтобы согласиться на любой риск…

Но когда она глядела на Дэвиса, то сдерживалась.

Когда она смотрела на него, сходство с Ангусом становилось все более разительным. Увеличенное страхом и непониманием, он, казалось, наследует черты отца по своей воле. Цвет его глаз был другим, но их разрез как у свиньи напоминал Ангуса в чистом виде; и темнота за ними, бесконечный ужас, в точности напоминал старый заскорузлый страх, который заставлял Ангуса быть жестоким.

Она продала свою душу за шизо-имплантат в попытке пережить последствия этой жестокости. Когда она видела перед собой отражение Ангуса, ее сердце разрывалось и в нем уже не оставалось места для пульса, для крови.

Но он не был Ангусом Фермопилом, не был, он был Дэвисом Хайландом, ее сыном. У него могли быть гены Ангуса и его тело; его восприятие могло быть отравлено клеточной памятью Ангуса; его знание о себе могло подпитываться ее воспоминаниями об Ангусе. Но он унаследовал от нее ее разум. И все его точки отсчета были иными, чем у его отца. Морн могла надеяться, что он придет к другим выводам.

– Ник, – долетел к Морн, несмотря на ее смятение, голос Скорца. – Станция снова обращается к нам.

Морн услышала легкое шипение сервомеханизмов, когда Ник поворачивал свое сиденье. Инстинктивно она тоже повернулась.

И снова он скомандовал:

– Динамики.

– Станция Возможного – человеку, предположительно капитану Нику Саккорсо, – сообщили динамики на мостике. – Эмиссар Амниона ожидает приглашения на борт вашего корабля.

– Скажи им… – несмотря на свою ярость, Ник продолжал сохранять небрежную опасную позу, – «Эмиссар Амниона получит приглашение, как только будет организован эскорт». Микка, – сказал он немедленно, – ты будешь эскортом. Не позволяй этой штуке появиться на борту до тех пор, пока не убедишься, что он – единственный. Держи его под прицелом постоянно – мы можем не делать вид, что польщены его визитом.

– Лиете, твоя работа заключается в том, чтобы Морн и этот сукин сын ничего не сказали и не путались у меня под ногами.

По лицу Микки пробежала легкая судорога, и лицо второго пилота еще больше помрачнело, словно выражая протест. Тем не менее она кивнула и покинула мостик. Лиете подчинилась, обойдя мостик и став за спинами Морн и Дэвиса с рукой на пистолете.

Дэвис был слишком наивен, чтобы держать свои мысли при себе. Его разум был сформирован на основе разума Морн; его мысли питались ее желаниями и отвращениями.

– Когда-нибудь, – пробормотал он, – я сделаю из него лепешку, чтобы он помнил «сукиного сына».

Ник снова взорвался смехом.

Амнион требует обладания…

Морн сунула руку в карман и увеличила интенсивность излучения шизо-имплантата.

С Дэвисом, стоящим рядом с ней, и Лиете Корреджио с пистолетом за ее спиной она ждала эмиссара.

Внезапно Ник сказал мостику:

– Ну хорошо. Слушайте. Нам нужно кое о чем подумать, прежде чем вернется Микка. – Он на время забыл о своей ярости. – Амнион хочет заключить сделку. Я бы не хотел, – подчеркнул он, – упускать такую возможность. Но у нас есть все, что нам необходимо. Включая, – он достал кредитную карточку, – достаточно денег, чтобы починить прыжковый двигатель. Дьявол, у нас достаточно денег, чтобы заменить это дерьмо. Тогда о чем же мы будем торговаться?