Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

– Я не могу сказать тебе, чтобы ты не боялся, – ответила она, нервничая. – Я тоже боюсь его. Но мы не можем остаться здесь. Ты знаешь это. Где-то в глубине себя ты понимаешь это. – Она старалась говорить уверено, чтобы ее слова достучались до него и он поверил им. – Где-то в глубине себя ты знаешь, как защититься. И я на твоей стороне. Полностью. – Она говорила со своим сыном, но хотела, чтобы Ник слышал ее и понял, что она угрожает ему. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Дэвис долго неотрывно смотрел на нее, словно без нее он погрузится в бесконечный кошмар. Затем медленно кивнул.

Один из охранников открыл дверь в коридор, ведущий к саням.

– Пошли, – сказал Ник, повернулся и покинул лабораторию.

Доктор взял тяжелый скафандр Морн и протянул его ей. Она свернула его и зажала под мышкой, чтобы вторая рука была свободна, и она могла дотянуться до кармана. Слегка покачиваясь, она последовала за Ником.

Вся центральная часть ее тела от лобка до сердца тупо ныла, словно из нее было вынуто нечто жизненно важное. Она сосредоточилась на этом, чтобы не быть ошеломленной своим беспокойством за сына.

Впереди нее Ник сел в сани. Она сделала то же самое.

Дэвис последовал их примеру.

Глядя прямо в спину водителя-амнионца, словно он больше не мог выдержать ее взгляда, он проделал весь обратный путь по Станции Возможного к «Капризу капитана».

К тому времени, как они достигли огромного пустого пространства дока, он уже не мог скрыть тот факт, что дрожит. Она предполагала, что Дэвис все слабее цепляется за то немногое, что он знал, разрушаемый не только шоком, когда видишь самого себя кем-то еще и слышишь, что тебе отказано в идентификации, но и физической принадлежностью к другому полу – тестостероном и мужским органам. Наверное, здесь играют роль последствия применения матерью шизо-имплантата, пока он находился в ее чреве. За короткое время Морн поняла, что Дэвис будет рассуждать так, как она может предположить или предсказать.

Она с трудом подавила импульс обнять его, словно он действительно был ее ребенком.

Вместо этого она вложила руку в карман своего скафандра.

Она должна быть готова ко всему, что Ник может сделать после того, как они вернутся на борт «Каприза капитана». Но она не хотела рисковать, выдавая наличие шизо-имплантата, восстанавливая с такой легкостью силы. Когда ее пальцы сжались на черной коробочке, она набрала функции, которые должны были наполнить ее энергией; но поставила их на низкий уровень.

В результате она не получила облегчения. Та же самая нейростимуляция, которая заострила ее ум и увеличила быстроту рефлекторных реакций снизила действие лекарств, которые ей ввели, чтобы притупить боль. Но она не возражала. Боль тоже была источником; так же, как ее понимание Дэвиса и страх перед Ником, она помогала Морн сосредоточиться.

Сани затормозили перед наружным люком «Каприза капитана». Люк ждал, открытый.

Оба амнионца выбрались из саней.

Ник и Морн сделали то же самое. После секундного колебания Дэвис перекинул ноги через край саней.

Один из охранников что-то сказал в передатчик. К удивлению Морн, Станция Возможного продолжала транслировать переговоры, и поэтому она и Дэвис могли слышать их и их перевод.

– Вам позволяется войти в свой корабль, – объявили динамики. – Отлет не будет дозволен.

Ник резко повернулся к одному из охранников.

– Что?

Голос повторил сообщение слово в слово:

– Вы можете войти в свой корабль. Отлет не будет дозволен.

– Ты, сукин сын, ты нарушаешь наше соглашение. Отлет – это часть сделки.

Ни один из охранников не ответил.

– Человек, предположительно капитан Ник Саккорсо, – ответил чужой голос. – Отлет был оговорен. И не может быть отменен. Задержка необходима. Вследствие изменившейся реальности. Результаты не подтверждаются. Имеет место обсуждение. Отлет отложен.