Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

– Вы должны были сказать мне, – глухо прохрипела она. – Тогда, когда я впервые спрашивала вас. Вы должны были сказать мне, куда мы направляемся.

Повернувшись к нему спиной, она покинула мостик и снова нырнула под искусственную смелость шизо-имплантата.

Когда писк интеркома сообщил ей, что настало время занять место на мостике, она без слов отправилась туда, несмотря на то, что ее пальцы до сих пор были перепачканы засохшей кровью и болели так, что она едва могла пошевелить ими. Усталая, она включила на малую мощность коробочку и сунула ее в карман, не для того, чтобы уменьшить физическую боль, а для того чтобы приглушить свою эмоциональную сумятицу. Боль в косточках была полезна; она позволяла ей не расслабляться. А шизо-имплантат контролировал, чтобы настоящее не захлестнуло ее.

Подпитываемая слабыми электронными разрядами, она вступила на мостик, чтобы занять свое место в качестве третьего помощника по информации.

Лиете Корреджио командовала третьей вахтой. Тем не менее, Ник встретил появление Морн. Он улыбнулся ей, и она не знала как реагировать на это, но он ничего не сказал. Вместо этого он какое-то время помахивал ее идентификационным жетоном, а затем бросил его ей.

Это позволяло догадаться, что перезапись информации закончена.

Это могло бы подсказать Морн многое другое, но она была не в том состоянии, чтобы замечать, что творится вокруг.

Бессознательно вздрогнув, она поймала свой идентификационный жетон и сжала его в кулаке.

Затем она сделала все, что было в ее силах, чтобы не выказать никакой реакции, когда он заметил состояние ее рук.

Его глаза моментально стали жесткими; улыбка снова стала неприятной. Без всякого перехода тело замерло. Небрежно – слишком небрежно – он спросил:

– Морн, ты снова сражалась?

На одно или два сердцебиения контроль ее шизо-имплантата едва не был преодолен. Да, она сражалась. Но ничего не было решено. Однако пульт управления заставил ее сдержаться. Морн покачала головой.

– Я упала. И ударилась кистями рук.

И словно, чтобы покончить с этим вопросом, надела на шею цепочку и спрятала идентификационный жетон под скафандр.

Он, казалось, не знал, верить ли ей или нет. И он спокойно сказал:

– Отправляйся в лазарет. Лиете может подождать.

И снова Морн покачала головой.

– Если будет очень больно, может быть, я научусь в следующий раз быть более осторожной. – И добавила: – Я хочу заняться своей работой.

Постепенно опасность улетучивалась из него. Может быть, он решил поверить ей. Или, может быть, поверил, что если она даже сражалась, то не была побеждена. Ее черная коробочка помогала ей выглядеть так, словно она не проиграла. Пожав плечами, он перестал думать об этом.

Обратившись к третьему пилоту, он сказал:

– Твоя вахта. – И покинул мостик.

Морн посмотрела на Лиете Корреджио, кивнула и села в кресло на посту помощника по информации.

Всякий раз, как она касалась клавишей перед собой, косточки болели так, словно были сломаны.

Именно этого она и хотела.

Лиете Корреджио была маленькой женщиной с темными волосами, мелкими чертами лица и тихим голосом, который едва достигал концов мостика. Вдобавок в ее поведении было так мало авторитета, что сначала Морн считала, что Корреджио добилась своего положения, вероятно, потому что была одной из брошенных любовниц Ника. Но третий пилот выглядел слишком примитивно, чтобы отвечать романтическим вкусам Ника Саккорсо. И вскоре Морн убедилась, что Лиете Корреджио так же компетентна, как и Микка Васацк. Ей не хватало агрессивности Микки, но у нее было столько же уверенности в себе. Вероятно, терпимость Ника по отношению к женщинам типа Альбы Пармут не распространялась на командные посты корабля.

Несмотря на ум Лиете, у «Каприза капитана» были серьезные проблемы.