Танька лежала на моем плече, как довольная насытившийся кошка, и ноготками выводила замысловатые узоры на груди.

— А ты же знаешь, что я единственная, кто знает какой ты на самом деле? — подняла она голову, заглядывая в мои глаза, пытаясь там найти то, чего к ней отродясь не было.

— И какой же?

— Не такой хороший, каким кажешься, — ушла от ответа.

Резво Танька оседлала мои бедра и наклонилась к лицу, останавливаясь в считанных сантиметрах от моих губ.

Ее слова больно резанули по сердцу, нанося удар. И для самого не секрет, какой я, но из уст другого человека звучало более болезненно.

— Ты права, я бываю очень плохим мальчиком, — проведя по её ноге рукой, перевел все в шутку, отчего она сощурилась.

— Ты знаешь, о чем я.

— Какое это имеет значение? — сухо бросил. Этот разговор начинал меня напрягать.

— А может, у меня к тебе чувства?

А вот это было действительно неожиданностью. Бабы! Вечно они все портят, когда и без того все хреново.

— Какие чувства, Танька? Что ты мочишь? — захохотал я. — Ты что в солярии перегрелась?

— Я серьезно, Белов, — отстранилась она от меня, но не слезла. Обиженное лицо отвернулось к стене. Вот это поворот… Приплыли тапки к берегу.

Вздохнув, снял ее со своих бедер, стал поспешно одеваться. Где-то под кроватью нашел штаны, на полу футболку, сброшенные в порыве страсти.

— Послушай, Алексеева, ты меня знаешь сто лет, о каких чувствах ты сейчас толкуешь? — моему возмущения не было предела. Что за предъявы?! — Ты прекрасно знаешь, что мне эта тягомотина нахрен не сдалась.

— Это все из-за нее? — ее голос зазвучал непривычно ревниво и зло.

— Из-за кого «нее»?

— Той белобрысой!

— У меня нет никакой белобрысой, рыжей, темной и даже зеленой. Не неси бред, — поморщился, — и не нужно этих сцен. Это уже лишнее.

— Я думала, что я для тебя хоть что-то значу! Ты тогда ко мне прибежал! Ко мне, а не к ней!

И это стало фатальной ошибкой. Поправив футболку, я подошел к ней. Танька прижимала простынь к груди, скрывая от меня свою прелестную наготу. Не ревела, но дышала часто.

— Послушай, Тань, — вкрадчиво начал, — ты знаешь, что если тебе что-то нужно, то я за тебя впрягусь. Гадом буду! Последнее отдам, но все сделаю. Слышишь? — осторожно провел по ее плечу. Когда дождался слабого кивка, продолжил, — но больше этого, дать не могу. Не хочу, — она дернулась на этих словах, но стерпела. — Найди себе хорошего пацана. Не забивай дурным голову.

Встал и по-английски ушел, не прощаясь. Не потому что шибко гордый, а потому что не нужно ей было это. Уже в коридоре, услышал тихие суматошные всхлипы. Если и была хоть одна женщина, с которой мне было жаль, что я переспал, то это Танька Алексеева.

* * *

— Белов, — подкралась кошкой ко мне, подняла руку и жадно провела по моим волосам, опускаясь к шее. Интересно сжать или погладить?

— Тань, не нужно, — убрал ее руку и она невольно упала вдоль ее тела. — Мы все решили. Ты по делу или просто?

Не принимая поражение близко к сердцу, а может не показывая этого, она беззлобно улыбнулась, пожала плечами и пролепетала:

— Просто. Ты, Белов, не подумай, — нервным движением поправила халат, — я не тебя тут караулю. Просто ждала кое-кого, вот и вышла.

На крючок я не попался, как рыбка. И «кое-кого», что звучало с подтекстом, пропустил мимо ушей. Эти женские уловки точно не для меня.

— Молодец, Алексеева, — с некоторым уважением отрезал, — я не сомневался, что ты умная баба. Если что, не забудь нас познакомить.

На этой ноте наш разговор и завершился. Я спустился дальше по лестнице, а Танька зашла к себе в квартиру. Мы оба знали что «кое-кого» не существует. Фантом, призрак, выдуманный персонаж. Однако, я не был столь самонадеянным, чтобы действительно полагать, что Алексеева меня караулила. Скорее просто вышла подымить.