Сердце пацана - Ядвига Благосклонная

Когда я шла на выход из кафе, несколько раз оборачивалась, точно готовая сорваться с места и вернуться, но парни стояли на расстоянии. О чем-то тихо переговаривались. Похоже, они были знакомы… Откуда только?

Надеяться, что Белов ответит мне на этот вопрос было глупостью. Снова шутки шутить станет.

В стареньком бумере было холодно, но приятно пахло. Германом. Несколько раз я подпрыгивала, когда дверь кафе с хлопком открывались или же напротив закрывалась. Я вся была сплошной нервный комок, а парни все не выходили. Было ли им что выяснять? И зачем Белов вообще пошел за мной? Дверь в очередной раз хлопнула и знакомый силуэт неспешной походкой направился к машине, я тихо выдохнула. Кажется, все хорошо… Мне ли не знать, тягу этого непоседы к всякого рода приключениям. Дверь с водительской стороны открылась, Белов плюхнулся на сиденье. Достал из кармана куртки пачку сигарет.

— Дай зажигалку.

Недоуменно на него покосилась.

Откуда у меня спрашивается зажигалка? Я сроду не курила.

— В бардачке, — подсказал.

Открыв бардачок, покрылась румянцем.

За исключением зажигалки там были…эм… средства контрацепции, пару тряпок для стекол и салфетки. Неуклюже достала из-под пачки зажигалку, но в последний момент в кончиками пальцев зацепилась за контрацептивы и те приземлились на мои колени.

Можно ли было ощущать такой жар при таком холоде? Я знала наверняка. Можно! Еще какой! Даже мои уши горели. Стыд-то какой!

Прикрыв пачку рукой, другой отдала зажигалку, с независимым видом пялясь в окно. Смешок Германа раздался в машине. Забрав зажигалку, он прикурил сигарету. Вдохнул и выдохнул.

— Если тебя так нужны, могла бы просто попросить, — по-мальчишески игриво поддел он меня.

Пальцы нервно сжали пачку, отчего та смялась, но тут же разжались. Господи! Бобрич! Что ты как маленькая?!

Молниеносно закинула презервативы обратно в бардачок, захлопнула его и пробурчала:

— Мне не нужны.

— Да ты рискованная, Бобриха! — хохотнув, затянулся. — Кто бы знал…

Мне совсем не по годам так краснеть, совсем не по годам так яро прятать глаза, вжимать голову в плечи, но, так или иначе, дать деру в неизвестном направлении было единственным желанием. Однако Белов остановился во время. Сперва замолчал, затем прекратились смешки, а после его голос приобрел стальные нотки.

— Кто он тебе?

— Кто?

— Дохляк, — раздраженно рявкнул, — из кафе.

— Двоюродный брат.

Кажется, он был доволен моим ответом, судя по мелькающей полуулыбке-полуухмылке. Выкинув сигарету через окно, он достал из кармана джинс купюру, протянул мне.

— Держи. Ей богу, мышь, ты как ребенок. Тебя развести нефиг делать. Ты хоть знаешь зачем нужны были ему эти бабки?

— С него кто-то требовал, — неуверенно пискнула, прикусив губу.

— На шмаль ему эти бабки нужны были. Торчок конченный, — зло выплюнул парень.

Машина резко выехала с парковки, но прежде чем нажать на педаль газа, Белов со всей серьезностью изрек:

— Не доверяй так слепо людям, даже если они твои родственники. Это сегодня он у тебя пару тыщ «занял», — произнес слово «занял» сарказмом, — уж будь уверена, отдавать он их тебе не собирался. Сегодня он у тебя занял, а завтра хату твою обнесет. И не вылупляйся на меня так, Бобр! Я не всегда буду рядом.

— Я и не прошу, — задели меня его последние слова.

— И очень зря, — отчеканил.

Что означали последние слова, не поняла. Ну, а Белов… Белов не намеревался распинаться и объясняться. Однако, в груди что-то расцвело. Легкое, воздушное и почти незаметное, но оно там было. Надежда. Маленький огонек надежды.

А что было бы, если я бы попросила?

Украдкой покосилась на непреклонный точеный профиль.

Нет. Мне не набраться смелости попросить…