Бог Боли - Рина Кент

Если бы кто-нибудь пришел к молодой мне и сказал, что Адриан будет семейным человеком, я бы рассмеялась ему в лицо.

Но я убедилась, каким преданным он может быть. Да, он важный человек в своей организации, но ничто и никто не приходит к нему на помощь.

— Что-то случилось, Леночка?

Мне требуется все, чтобы не сломаться здесь и сейчас. Как он может быть настолько настроен на мое душевное состояние? Иногда даже больше, чем я сама.

— Дети уехали. — Задыхаюсь я.

— Коля сказал мне. Хочешь, я прикажу пилоту вернуть их?

Это именно то, чего я хочу, но я бы действовала опираясь на паранойю, как сказал Ян, поэтому я качаю головой.

— Я думаю, у нас есть проблема посерьезнее.

— Какая?

— Анни... у нашей дочери есть парень.

Его выражение лица темнеет.

— Джереми сообщил мне об этом и упомянул, что ему нельзя доверять. Я сказал ему держать их порознь, пока я не выясню, что за ублюдок думает, что может встречаться с моей дочерью.

— Тебе не нужно. Я видела его фото на ее телефоне, и у него... у него знакомые глаза.

— Знакомые глаза?

— Глаза Ричарда Грина. Не цвет, а взгляд.

Он замирает, его мышцы напрягаются от моей хватки.

— Что ты только что сказала?

— Ричард, Адриан. Я думаю... нет, я уверена, что он как-то связан с ним, возможно, его сын. Я думала, что мы покончили с этим кошмаром, но как получилось... как получилось, что он снова здесь? Как этот кошмар может быть развязан на этот раз на Анни? Она такая милая и невинная и не заслуживает того, чтобы страдать за наши грехи. Она была опустошена и совершенно разочарована во мне, когда я сказала ей прекратить с ним встречаться. Что если... что если уже слишком поздно, чтобы остановить это?

Адриан обхватывает мое плечо и наполовину несет меня к дивану, где мы садимся.

Его рука медленно, успокаивающе гладит мое плечо, а другая рука вытирает слезы на моем лице.

— Дыши, Леночка, дыши...

Я впиваюсь пальцами в его рубашку и смотрю на него затуманенными глазами.

— Нас наказывают? Так вот почему Анни влюбилась именно в него?

— Наказывать не за что. Ричард был подонком, заслуживающим смерти, и мы ни при каких обстоятельствах не будем переводить вину на себя.

— А как насчет Анни? Я сказала ей, что буду поддерживать ее и любые ее отношения, но я выдернула ковер из-под ее ног при первом же испытании.

— Я поговорю с ней. Она поймет.

— Нет. — Я отстраняюсь от него. — Ты просто скажешь ей, что если она не будет держаться от него подальше, ты причинишь ему боль.

— И это будет правильно.

— Нет, Адриан. Она просто влюбится в него еще больше. В данный момент любое принуждение с нашей стороны только подтолкнет ее в его объятия и испортит наши с ней отношения.

Я вздыхаю.

— Я не знаю, когда она выросла настолько, что даже знает, что такое любовь.

— Позволь мне поговорить с ублюдком, который посмел прикоснуться к моей маленькой дочери, и мы это выясним.

— Ты имеешь в виду, позволить твоим кулакам поговорить с его лицом?

— Единственный подходящий язык в данных обстоятельствах.

— Адриан, нет. Я поговорю с ней. У нас будет разговор, который мы должны были провести вчера вечером, когда я увидела ту фотографию. Она заслуживает правды.

Его темные глаза смотрят на меня с такой заботой, что я тону в них.

— С тобой все будет хорошо?

— Нет, но я сделаю это для Анни.

— Не питай никаких иллюзий. Она не будет счастлива.

— Но она поймет. Наша дочь так выросла. Она больше не тот замкнутый ребенок, который следовал вашим с Джереми приказам, как святым писаниям. Она повзрослела и стала маленькой заводилой.

— Мне это не нравится. — Ворчит мой муж.

Конечно, не нравится. Адриан всегда был чрезмерно заботливым, поэтому ему не нравится знать, что у его малышки растут крылья, которые она будет использовать, чтобы покинуть его.