Охотник за смертью Судьба - Грин Саймон (2005)

Момент его появления остался незамеченным, но теперь вольфлинг — могучий, горделивый и исполненный горестного ожесточения — стоял перед ними. Общими очертаниями его фигура напоминала человеческую, но на этом сходство с человеком заканчивалось. Будучи восьми футов ростом, он возвышался над ними как величественный, грозный исполин. Широкие плечи, могучую грудь и гибкий стан покрывал густой золотистый мех. Ноги больше походили на волчьи, а пальцы, как ног, так и рук, заканчивались острыми когтями. Хищная улыбка обнажала волчьи зубы, голова по форме тоже походила на волчью, а в огромных глазах светился человеческий ум и свирепость хищника. Вольфлинг, последний представитель своей расы, мог внушить трепет одним своим видом.

Оуэн нарочито убрал руки подальше от своего оружия. Он никогда толком не знал, как относится к нему Волк, а сейчас оснований для того, чтобы проявлять осторожность, у него было даже больше, чем обычно. Хэйзел, стоявшая рядом, хмуро уставилась на вольфлинга, всячески давая понять, что на нее все это не произвело никакого впечатления. Но Охотник за Смертью чувствовал, что она напряжена, как туго свернутая пружина. Капитан Сайленс и Кэррион встали поближе друг к другу, и Кэррион перехватил свое энергетическое копье как посох.

Вольфлинг долго рассматривал их, а потом, устремив немигающий взгляд на Сайленса, сказал:

— Я помню тебя, капитан. Ты был здесь. Наша встреча была мимолетной, но я тебя запомнил. Ты вообразил, будто тебе под силу уничтожить Лабиринт.

— Я исполнял свой долг, — ответил Сайленс.

— Само собой. То же самое говорили в свое время те люди, которые истребили мой народ, не щадя даже детенышей. Неужели за столь долгое время вы не удосужились придумать еще какое-нибудь оправдание своим зверствам?

— Нет, — подал голос Кэррион. — Мой народ, эшрэи, тоже подвергся поголовному истреблению. Однако я нашел в себе силы примириться с человеком, отдавшим такой приказ, и теперь капитан Сайленс снова мой друг. Я ручаюсь за него.

— А кто поручится за тебя, человек? — спросил вольфлинг.

— Эшрэи. Если потребуется. Но лучше, если бы нам не пришлось их призывать, потому как они, боюсь, мало что оставили бы от этого прекрасного, но весьма уязвимого леса.

Кэррион взглянул на вольфлинга почти с состраданием.

— Я сочувствую твоей потере, приятель, но давай постараемся понять друг друга. Мы прибыли сюда с миссией, которую выполним, хоть по-хорошему, хоть по-плохому, хоть с твоей помощью, хоть без нее. Я уже лишился одного народа, и мне было бы очень больно лишиться и другого. Неужели, Волк, мы не можем объединиться даже перед лицом такого врага, как «возрожденные»?

Неожиданно вольфлинг рассмеялся и, покачав лохматой головой, сказал:

— Ты говоришь о том, о чем не имеешь представления. Тебе ведь даже неизвестно, кто они такие, эти «возрожденные»?

— А тебе известно? — спросил Оуэн.

— О, ты бы удивился тому, что мне известно, юный Охотник за Смертью. Но послушай, мы впустую теряем время, а его осталось не так много. Лабиринт Безумия вернулся, и ребенок пробуждается.

— Я рад, что Лабиринт вернулся, — сказал Сайленс. — Я всегда испытывал некоторую вину за то, что уничтожил нечто столь... экстраординарное. Как варвар, разрушающий город, который он в силу невежества не в состоянии оценить. Но Лабиринт убивал моих людей, он представлял собой угрозу, так что... Правда, я так и не разобрался насчет этого спящего ребенка. Он действительно имеет значение?

— Можно сказать и так, — улыбнулась Хэйзел. — Это клон Жиля Охотника за Смертью. Причем обладающий невероятной мощью. Именно он и является тем, что ты называешь «генератором тьмы»..

Сайленс вытаращил глаза:

— Ты хочешь сказать, что эту чудовищную катастрофу вызвал грудной младенец? Не верю!