Охотник за смертью Судьба - Грин Саймон (2005)

— Их там не было, — сказал Рэндом. — Они не видели того, что видел я. Люди, которым доверили власть над народами Видара, предали их. Хуже того, все эти предатели являлись осужденными военными преступниками, но это не помешало им получить свои посты при поддержке кое-кого из тех, кто находится у власти здесь, на Голгофе. Всю свою жизнь я посвятил борьбе со злом, мздоимством и произволом. Именно против этого и было направлено восстание, но сделки и компромиссы свели на нет его победу. Теперь мне ясно, что не одна Лайонстон превратила Империю в царство коррупции, виной тому вся политическая система. Главный враг — это политиканы и те могущественные силы, которые за ними стоят. Семьи со всеми, кто их поддерживает, с их приспешниками и прихлебателями. Если вообще есть хоть какая-то надежда на справедливость, все они должны быть свергнуты. Все.

Рэндом остановился, набрал воздуху и медленно выдохнул.

— Я снова должен стать чистым. Чистым по духу и цели. И ничему и никому не будет позволено встать у меня на пути.

Во рту у Тоби становилось все суше, но он продолжал задавать вопросы.

— Но ты первый заключил сделку с семьями, сохранив им жизнь в обмен на капитуляцию и прекращение сопротивления восстанию.

— Да. Это была самая серьезная ошибка в моей жизни. Никогда нельзя доверять семьям. Во всяком случае, до тех пор, пока они склоняются перед Блю Блоком. Позволив кланам выжить, я предал всех, кто когда-либо сражался за мое дело. И тем самым изменил самому себе. Но ладно, по-моему, сказано уже достаточно. Собрание вот-вот начнется. Почему бы вам с Флинном не пойти и не потереться среди публики, пока я тихонько переговорю с Руби? А то ведь, сами видите, она может лопнуть от злости.

Любезно улыбнувшись, Тоби кивнул Флинну, и они оба направились в соседний большой зал, где уже собрались приглашенные. Тоби очень хотелось подслушать, о чем будут толковать Рэндом и Руби, но оказаться рядом с разъяренной наемницей он отнюдь не желал. По правде сказать, в подобной ситуации он предпочел бы не находиться с ней в одном здании. Журналист распахнул тяжелую дверь, впустив в помещение многоголосый гомон собравшихся. Потом он затворил дверь за собой и Флинном: шум оборвался, в маленькой комнате вновь стало тихо.

Рэндом и Руби уставились друг на друга.

— Не делай этого, Джек, — предупредила Руби. — Говорю тебе: не делай этого.

— Я должен. Нельзя позволить, чтобы все шло по-старому. То, что произошло после восстания, стало насмешкой над всем, во что я верил и за что боролся. Если уж я не стану отстаивать свои убеждения, то на кого тогда положиться людям? То, что произойдет сейчас в соседнем зале, станет сигналом для пробуждения всего человечества.

— Джек, человечество ведет войну!

— Руби, мы всегда с кем-нибудь да воюем. Внешняя угроза в том, что власть имущие бьются за сохранение своих постов и заведенных ими порядков. Не более того.

— Ладно, Джек, но раз уж тебе приспичило пойти туда и бросить вызов всем, кто обладает властью и влиянием, изволь сделать это только от своего лица. В такой авантюре я тебе не помощница. Ты ставишь под угрозу все то, чего мы добились. Наше положение, безопасность, богатство...

— Я думал, тебе уже надоело это богатство.

— Если и надоело, то не до такой степени, чтобы его лишиться. Возможно, быть богатой и скучновато, но тем не менее это единственный способ не прозябать, а жить по-настоящему. Я, знаешь ли, была бедной и скорее увижу тебя и всех прочих мертвыми и проклятыми, нежели вернусь в прежнее состояние. Если ты сожжешь мосты и расплюешься с Парламентом, семьями и подпольными сообществами, если открыто объявишь их всех корыстолюбивыми мерзавцами, то кто, скажи на милость, останется с тобой? Никто и пальцем не шевельнет, чтобы тебе помочь. Велик ли будет твой выбор? Или бежать, или сесть в тюрьму, ибо в военное время никто не допустит всеобщего раскола. Ты этого добиваешься?