Признание этого мужчины - Джоди Малпас

— Что с тобой? — пытаюсь снова, но знаю, что это напрасно. Он полностью отключился.

Дверца машины открывается, и я смотрю на него, пока он усаживает меня внутрь, но ничего не понимаю. Ни подтверждения, ни возражения, ни объяснения. Однако замечаю, что его плечи напряжены, а грудь начинает вздыматься. Он смотрит мимо меня, но все еще пытается втолкнуть в машину.

— Джесси?

Незнакомый женский голос переводит внимание от моего растерянного мужа к женщине позади меня. Той самой женщине. Я смотрю на нее в замешательстве, чувствуя, как рука Джесси сжимает меня крепче. Теперь я слышу его дыхание. Я совершенно сбита с толку, но мне все же удается окинуть ее взглядом, пробегая глазами вверх и вниз по незнакомке, которая большую часть времени пялилась на меня в прибрежном ресторане, или на Джесси, или на нас. Я не уверена. Но чем дольше я смотрю на нее, тем яснее все становится.

Джесси пытается усадить меня в машину, но я отмахиваюсь от него, слишком заинтригованная тем, на кого смотрю.

— Ава, детка, мы уезжаем. — Это не требование и не нетерпеливый крик, несмотря на мое неповиновение. От этого мне хочется плакать.

— Джесси, сынок. — Женщина делает шаг вперед, и мои подозрения подтверждаются.

— Ты не имеешь права так меня называть, — натянуто говорит Джесси. — Ава, садись в машину.

Я сажусь в машину. Это единственное подтверждение, в котором я нуждалась. Мне больше ничего не нужно слышать, — ни криков, ни объяснений. Это мама Джесси. Я ерзаю на сиденье и наблюдаю, как он обходит машину сзади, чувствуя беспокойство, когда вижу, как его мама спешит вперед, чтобы перехватить его. Она кладет руку ему на плечо, но он стряхивает ее, я слышу, как она умоляет дать ей возможность поговорить, а затем прижимается всем телом к водительской дверце, чтобы помешать ему сесть в машину. Его руки взлетают к волосам и дергают, боль на его лице разрывает мне сердце. Он не сможет силой убрать свою мать с дороги, что делает его уязвимым. Я не могу просто сидеть здесь и смотреть, как он вот так борется, поэтому выхожу и направляюсь к Джесси и его матери, и во мне нет ничего, кроме решимости.

Я стою перед Джесси, как защитный щит, и смотрю ей прямо в глаза.

— Пожалуйста, прошу вас отойдите.

Он наклоняется надо мной.

— Ты не должна быть здесь. Почему ты здесь? — голос Джесси прерывистый и дрожащий, как и его тело. Чувствую, как вибрации проникают мне в спину.

— Это свадебные выходные Амалии в Севилье. Почему ты здесь?

Приходит осознание. Я недостаточно тщательно вчитывалась в приглашение, чтобы запомнить дату или место, но Джесси, очевидно, знал обо всем. Иначе, зачем привозить меня сюда, если бы он не знал, что его родители уедут? Но они здесь. И это повергло Джесси в смятение.

— Все из-за твоего отца, — начинает она. — Свадьбу отложили, потому что у твоего отца случился сердечный приступ. Амалия пыталась связаться с тобой после того, как ты так и не ответил на приглашение на ее свадьбу.

Джесси прижимается грудью к моей спине, и я знаю, что он собирается заговорить, и это хорошо, потому что я не могу придумать, что сказать. Я онемела от изумления. Это информационная перегрузка.

— Так скажи мне, почему со мной пыталась связаться Амалия? Почему не ты?

— Думала, сестре ты ответишь, — быстро отвечает она. — Надеялась, что ты ответишь на звонки сестры.

— Ты ошиблась! — рычит он через мое плечо, заставляя вздрогнуть. — Ты не имеешь права так поступать со мной. Больше нет, мам. Твое влияние уже испортило мне жизнь, и теперь я все исправляю сам!

Она вздрагивает, но не защищается. Ее зеленые глаза — совсем как у Джесси — затуманены и полны отчаяния. В голове проносится столько мыслей, но мой приоритет — Джесси и его очевидное страдание.

— Двойня, — шепчет его мама, протягивая вперед руку.