Только с дочерью - Хоффер Уильям, Махмуди Бетти (1994)

Когда мы вернулись в дом Амех Бозорг, Махтаб была совершенно измучена и сразу уснула тревожным сном. Мне было бесконечно жаль ее. Я постаралась выглядеть веселой те два дня, что оставались до ее дня рождения, – я должна была доставить ей истинную радость.

Рано утром в день пятилетия Махтаб мы с Махмуди отправились в кондитерскую, чтобы заказать большой торт – почти четыре фута длиной – в форме гитары. По тесту и цвету он напоминал американский «желтый торт», но был безвкусным.

– Почему бы тебе самой его не украсить? – предложил Махмуди.

Я была мастерица на это.

– Здесь нет ни продуктов, ни инструментов. Тем не менее Махмуди похвастался кондитеру:

– Она замечательно украшает торты! Кондитер тут же сказал по-английски:

– Если хотите, можете работать здесь.

– Нет, – резко ответила я.

Мне не хотелось заниматься подобным делом в Иране.

Мы отправились домой готовиться к празднику. Приглашены были больше ста родственников, многим пришлось отпроситься с работы. Амех Бозорг возилась на кухне, она готовила куриный салат с майонезом. Сверху из горошинок она выложила имя Махтаб на фарси. Ее дочери раскладывали на блюда кебаб и холодную баранину, белый сыр и свежие овощи – все это по-праздничному красиво.

Мортезе, второй сын Баба Хаджи и Амех Бозорг, приехал помогать вместе с женой Настаран и годовалой дочкой Нелуфар, прелестным существом с озорными глазами и нежным сердцем. Пока девочки играли, Мортезе и Настаран украшали гостиную – шарами, лентами и цветными гирляндами из фольги. Махтаб забыла о вчерашней травме и без умолку болтала о том, как будет распаковывать подарки.

Начали съезжаться гости с подарками, завернутыми в яркую бумагу. Махтаб смотрела во все глаза на растущую гору чудесных свертков.

Мортезе, Настаран и Нелуфар ушли и через некоторое время вернулись с сюрпризом – это был точно такой же торт, какой мы заказали утром. За нашим тортом отправился Маджид, который должен был появиться с минуты на минуту. Слава Богу, что тортов оказалось два, – не успел Маджид войти в дом, как разгоряченная Нелуфар выхватила торт у него из рук. Торт упал на пол и, к ужасу обоих, превратился в кашу.

Так что хоть один торт остался цел.

Открыл праздник Маммаль – он хлопал в ладоши, отбивая ритм странных для нашего слуха детских песенок. Я уже было решила, что улыбаться в Иране запрещено законом. Казалось, в этой стране никто не умеет радоваться. Однако сегодня по случаю дня рождения нашей дочери в семье царило искреннее веселье.

Пение продолжалось около сорока пяти минут. Маммаль и Реза пребывали в праздничном настроении и весело играли с детьми. И вдруг, словно по команде, эти двое взрослых набросились на подарки и начали сдирать с них обертки.

Махтаб не верила своим глазам. По ее щекам текли крупные слезы.

– Мамочка, они открывают мои подарки! – закричала она.

– Что это такое? – сказала я Махмуди. – Пусть они оставят подарки в покое.

Махмуди поговорил с Маммалем и Резой. Те неохотно позволили Махтаб развернуть несколько свертков, Махмуди же объяснил мне, пока Маммаль и Реза продолжали срывать обертки, что в Иране мужчины всегда открывают подарки для детей.

Огорчение Махтаб все же сменилось радостью, когда она увидела свои «несметные богатства». Она получила множество иранских игрушек: красивого розового с белым ангелочка на веревочке; мяч; спасательный жилет и резиновый круг для бассейна; забавную лампу с прикрепленными к ней шариками; горы одежды и, наконец, куклу.