Нина - Илья Авраменко, Евгений Костюченко (2003)

Нина всегда была способной ученицей. Может быть, до отличницы она и не дотягивала, но учителя ее хвалили. Старательная девочка, говорили они, все на лету схватывает. Правда, знания, схваченные впопыхах, так же легко и покидали ее голову сразу после очередной хорошей оценки. Нину это не особенно расстраивало, потому что в жизни было множество вещей поинтереснее школьной программы. Но она всегда успевала понять, чего от нее хочет тот или иной преподаватель, и всегда выдавала правильные ответы.

Её школьные навыки помогли Нине практи­чески мгновенно овладеть профессией. Они же пригодились ей и в изоляторе временного содер­жания. Уже на втором допросе Нина сидела на стуле ровно, колени сведены, руки на коленях, прямой взгляд в глаза следователя. Ответы чёт­кие и по существу.

Единственной проблемой оставалось то, что Нина упорно отказывалась врать.

Ей предложили дать показания о том, что по­койный муж планировал и осуществил убийство Листьева, Холодова и Старовойтовой. Она отка­залась.

Это предложение повторялось изо дня в день, и Нина отвечала на него одной и той же фразой:

«Мой муж никого не убивал. Это вы убили его».

Следователи менялись, но их требование оста­валось прежним. Чем только ни грозили неуступ­чивой арестантке, но Нина стояла на своём.

Она не считала дней, но прошло не меньше двух недель, когда перед ней появился ещё один следо­ватель. Молодой, краснолицый, с обширной лысиной, которую он маскировал, зачёсывая волосы от уха до уха.

Он долго сверлил Нину взглядом, прежде чем выложить перед ней чистый лист бумаги и авторучку.

- Даю тебе последнюю возможность, Силакова. Дашь показания - выйдешь на свободу. Не дашь - отправишься в камеру к маньячкам.

- Я уже дала все показания по своему делу, - ровно ответила Нина.

- Твоё дело - херня на постном масле. Нет никакого дела. Ты думаешь, меня государство столько лет учило, чтобы я мелкое хулиганство расследовал? Пиши.

- Что?

- Как твой муж подготовил и осуществил убийство Листьева и Старовойтовой. Напишешь - получишь условно.

Нина едва не напомнила ему, что он забыл вставить в этот список ещё и Холодова. Но сдержалась, и ответила, как всегда.

- Мой муж никого не убивал. Это вы убили его.

- Не будь дурой, Силакова.

- Это вы убили его.

- Ещё раз такое услышу, брошу в камеру к маньячкам.

- Это вы убили его.

Следователь сдержал слово. И прямо из кабинета Нину отвели в какую-то другую камеру.

Она осталась стоять у двери. Множество женских лиц повернулись к ней со всех нар, снизу и сверху.

Высокая худая женщина со шрамом через лицо спрыгнула с нар и направилась к Нине. Напевая «Бьётся в тесной печурке огонь», она вертела в руках верёвочку. Приглядевшись, Нина увидела, что это не просто верёвочка, а длинная петля.

«Она ненормальная», - подумала Нина, увидев глаза этой женщины. Они казались абсолютно чёрными из-за расширенных зрачков, да ещё и смотрели в разные стороны. Тонкие губы раздвинулись в кривой улыбке, обнажив редкие зубы.

«Такая убьёт и не заметит, - Нина прижалась спиной к двери. - Нет, голубушка, лучше не трогай меня».

Она незаметно отвела ногу назад, готовя замах для удара. «Если сумасшедшая набросится, бью в голень, - рассчитывала Нина. - А если накинется вся толпа, свернусь калачиком у двери. Попинают и отстанут. А убьют… так, и кончится всё».

Несколько суток карцера, голод, непрерывные допросы сделали своё дело. Ниной овладело полное равнодушие. Грязная одежда, слипшиеся волосы, нечищеные зубы - всё это поначалу причиняло ей почти физическое страдание, но сейчас ей было уже всё равно.