Нина - Илья Авраменко, Евгений Костюченко (2003)

Женщины молча закивали, и даже прокурорша прикрыла рот ладонью, чтобы не пропеть чего лишнего. Санитар ушёл, а на экране остался Иван Бобровский, делающий умное лицо и беззвучно разевающий рот, потому что санитар отключил звук.

- Уберите этого говноеда, надоел, опять новости, музыку найдите, уберите этого говноеда, - загалдели женщины вполголоса. - Ирка, переключи.

Ирка - «Берёзка» подошла к телевизору и принялась переключать каналы. Зрительницы продолжали препираться, постепенно повышая голос: «А я хочу говноеда», « Я болею за футбол», «Это не говноед, а ведущий тележурналист нашей великой страны», «Найди что-нибудь человеческое». На одном из каналов шёл показ мод.

- О, моды, моды! - дружно обрадовались все. - Оставь моды, Ирка!… Это старые моды, это повтор… Оставь, всё равно оставь…

Нина отошла от окна и повернулась к экрану, зябко кутаясь в больничный халат. На экране, в белом платье с розой, летела над подиумом модель Нина Силакова. «А я хорошо смотрелась тогда», - она равнодушно оценила картинку.

- Ёкарный бабай! - ахнули зрительницы. - Бабы, гляньте! Это ж наша Нинулька!…

- Ишь ты… точно! Мало нам на неё тут глядеть, ещё по телевизору её показывают!

- Нинуля! Нинулечка! Глянь-ка! Тебя показывают!

- А жопой-то вертит! Тьфу ты, ей нечем вертеть-то, а она вертит!

- Тебе, небось, не снилось!

- Да прям!…

Прокурорша вскочила и, распевая «Я раньше вышивала крестом и гладью», вихляя всеми возможными местами, прошлась перед телевизором.

- Не позорься, ты, пивной ларёк!

Нина снова вернулась к окну и прижалась лбом к решётке. Прокурорша всё не могла угомониться. Распахнув халат, она вихляла бёдрами и крутила толстым животом.

- Смотри, мандавошка, как надо! - приставала она к Нине, топоча у неё за спиной. - Есть что показать! Ну чего ты отвернулась, блядушка!

- Отстань от неё!

- Нина, не оборачиваясь, молча взяла цветочный горшок с подоконника.

- Что, подстилка бандитская, завидуешь простому женскому счастью? Смотри, как надо! Я раньше вышивала…

На этот раз прокурорше не удалось исполнить до конца даже первую строчку, потому что цветочный горшок с треском раскололся об её голову.

Когда санитары выбежали из ординаторской и остановились на пороге холла, там царил идеальный порядок.

Больные смирно сидели на стульях, внимательно глядя на экран телевизора. Особенно смирно сидела прокурорша - открыв рот, раскинув руки и закатив глаза.

- Что тут гремело? - спросил санитар.

Никто не ответил ему.

- Ещё один звук, и концерт окончен, - грозно сказал санитар. - Силакова, на выход. Врач зовёт.

В кабинете врача Нина тихо села на стул сбоку от стола, сложив руки на коленях. Она держала голову ровно и только немного скосила глаза, пытаясь разглядеть, какое число виднеется на перекидном календаре.

- Ну что же, вас можно поздравить, голубушка, - сказал врач, быстро заполняя медицинскую карту. - Никакой агрессии у вас не наблюдается. Суицидальных попыток не отмечено, поведение в целом адекватное. Лечение дало превосходные результаты. Будем готовить документы на выписку. Вы меня слышите?

- Да-да… я слышу! Конечно, слышу! Я чувствую себя хорошо. Голова не болит, - проговорила Нина и вдруг осознала услышанное. - Что вы сказали. Документы на… На выписку?!.

- Нет никаких психоневрологических показаний держать вас в стационаре. Я указал в медицинском заключении, что приступ немотивированной агрессии был спровоцирован нервным срывом, и подобное поведение для вас не является типичным. Думаю, пальба из газового пистолета в общественном месте больше не повторится. А то ведь вам, голубушка, на одни штрафы работать придётся.

- Что? Из газового? Вы что говорите?

- Говорю, что написано в вашем деле. Понимаю, что вам неприятно это слышать Вы уж извините, но по роду работы мне приходится знакомиться с такими интимными вещами, как милицейские протоколы.