Интрижка - Кристен Эшли

Я сидела, уставившись на документы на столе, с которыми должна была разобраться, но при мысли о том, что Джонни каждый день будет приходит ко мне домой, чтобы позаботиться о коне, не думала, что что-то сделаю.

Мысль была приятной.

— Так что? — напомнил он о себе, когда я ничего не ответила. — Сможет ли Серенгети справиться с компанией?

— Я… ну, все равно ухаживаю за Серенгети и Амаретто, так что тебе не нужно…

— Пока Туман у тебя, я позабочусь и о Серенгети с Амаретто.

Он бы позаботился о моих лошадях.

— Джонни…

— Ты бы очень ему помогла. Он в затруднительном положении. Все, кого он может найти, берут тонну денег. Он заплатил бы тебе, привез бы свой корм, позаботился бы о том, чтобы у тебя было сено и время. Остальное оставь мне.

Мой рот принял решение за меня.

— Не думаю, что это будет проблемой.

— Потрясающе, spätzchen, я ему передам.

— Spätzchen?

— Что?

— Ты назвал меня spätzchen.

Джонни ничего не ответил.

Мое сердце конвульсивно сжалось.

Что бы это слово ни значило, ее он тоже так называл.

— Ладно, неважно. Просто дай мне знать, когда… — начала я.

— Дедушка так называл бабушку. Она была немкой. Они встретились в Германии, когда он служил там. Поженились тоже там.

— Как мило, — выдавила я.

— Она любила использовать ласковые прозвища. Меня она назвала häschen, — продолжил делиться он.

— Это… мило? — На этот раз это прозвучало как вопрос, потому что я не знала значения этого слова.

Он усмехнулся.

— Это означает «зайчик». А моего брата она называла mäuschen. Это означает «мышонок».

— Да, мило, — пробормотала я.

— Spätzchen означает «воробушек», и нет, я никогда не называл ее так, — прямо заявил он, прочитав мои мысли, и у меня перехватило дыхание. — Из? — позвал он, когда я сосредоточилась на том, чтобы заставить себя дышать.

— Я здесь.

— Я бы никогда не стал бы звать ее так.

Конечно, нет.

— Хорошо, — прошептала я.

— Что еще более важно, я бы никогда так не поступил с тобой.

Дыхание вновь перехватило.

Что еще более важно?

— Мы с этим разобрались? — потребовал он ответа, казалось, рассердившись.

— Ты сердишься?

— Я бы так с тобой не поступил.

— Хорошо, — тихо сказала я, понимая, что он действительно так бы не поступил.

— Я не называл ее тем, что мне досталось от бабушки.

— Хорошо, Джонни.

— Мы разобрались? — повторил он, определенно, желая убедиться.

— Разобрались, — подтвердила я.

— Чтобы такого больше не повторялось, — заявил он.

— Прости?

— Такого рода дерьмо не должно приходить тебе в голову.

— Джонни, не думаю, что это…

— Скажи это, детка. Отпусти это дерьмо, — мягко уговаривал он, определенно, желая, чтобы я сделала и это.

— Оно не будет приходить мне в голову, — прошептала я.

— Хорошо. Я поговорю со своим приятелем, позвоню тебе насчет Тумана.

— Ладно.

— Повеселись на фестивале.

— Ты, эм… не идешь?

— Я всегда заскакиваю. Автомастерская спонсирует палатку, выручка от которой идет команде Поп Уорнер. Думаю, что в этом году будем подавать жареную свинину. Или ребрышки. Или что-то в этом роде. Мой менеджер все организует, но я должен появиться.

Больше он ничего не добавил. Не то, что встретиться со мной там. Не то, что, мы могли бы провести там какое-то время, потом поехать в «Дом» и провести какое-то время там, а потом, возможно, пойти к нему или ко мне и трахаться до потери сознания.

Так что, хоть он и назвал меня ласкательным прозвищем, доставшимся ему от бабушки немки, каким не обращался к Шандре, все было не так, чем оно могло показаться, особенно для Дианны, если бы она об этом узнала (о чем я бы ей не рассказала, потому что училась на прошлых ошибках).

И, в любом случае, я только что пообещала себе не позволять этому приходить мне в голову.