Интрижка - Кристен Эшли

— Он не может удержаться ни на одной работе, потому что убедил себя, что он следующий Крис Робинсон, и должен быть свободен для концертов, которые никогда не состоятся, так как он даже больше не в группе. Но его все устраивает, он смотрит телевизор, пьет пиво и веселиться со своими приятелями, пока Адди содержит семью и работает сверхурочно. Перри относится к Бруксу, как к игрушке, с которой можно повозиться время от времени. У него полностью отсутствует ответственность за воспитание ребенка и все, что с этим связано, например, смена подгузников, ночные кормления, уход за ним, потому что он о себе-то не может позаботиться, или же, ну, не знаю… внести свой вклад в ведение домашнего хозяйства, чтобы сохранить крышу над головой.

— Черт, — повторил Джонни.

— Вот именно, — повторила я свое согласие.

— Где ты? — задал он странный вопрос.

— Дома, — ответила я.

— Нет, spätzchen, — тихо сказал он с легким весельем. — Где ты в доме? Кажется, будто ты можешь говорить так, чтобы она тебя не слышала?

— Я в своей спальне. Она на кухне.

— Значит, ты можешь говорить так, чтобы она не слышала?

— Да, Джонни.

— Ей нужно бросить этого парня.

Я уставилась на свои босые ноги, услышав его откровенный и непреклонный указ после того, как поделилась тем немногим, что из себя представлял Перри.

— Он ее муж и отец ее ребенка, — напомнила я.

— Насрать. Она у тебя, это хорошо. Когда дома что-то идет не так, это лучшее место, где она может быть. Со своей сестрой. С семьей. С кем-то, кто позаботится о ней, присмотрит за ней и поддержит. Существует шкала неудачников — от придурков до у*бков. Убийцы и насильники находятся на вершине этой шкалы. Но мужчины, которые не заботятся о своих женах и детях, не поддаются ранжированию. Они стоят выше всех. Ей нужно дать ему пинок под зад, и раз уж она с тобой, тебе нужно направить ее к этому.

— Она любит его, — поделилась я.

— Любовь — это еще не все. Когда дело доходит до такого рода вещей, любовь — это ничто. Я понимаю людей, которые остаются вместе ради своих детей, потому что оба их любят и хотят работать над тем, чтобы обеспечить им уют в доме. Но я не понимаю тех, кто остается с мудаками, потому что любит их.

— В этом есть смысл, — пробормотала я, даже если его заявление о том, что «любовь — это ничто», прозвучало несколько тревожно.

— Иззи, детка, в мире есть хорошие парни. Она бросит мужа и найдет одного из таких парней.

— Мама так и не нашла, — сказала я.

— После ухода матери, отец тоже не нашел хорошую женщину. Но ему было весело пытаться. И она дала ему две вещи, которые значили для него все. Его сыновей. Так что с твоей сестрой все будет в порядке. Что бы ни случилось после, у нее останутся ты и ее сын. Мы все должны смириться с тем, что у нас есть, и просто радоваться, если жизнь дает нам больше или лучше. У нее не просто «больше», у нее есть сын, так что это «лучше».

Хотелось бы мне знать о его маме. И о его отце. А также о его брате. Мне хотелось знать, почему у него, казалось, было все время в мире, чтобы выслушать и посоветовать о возможной проблеме с моей сестрой, о которой даже я не знала, что происходит.

И я хотела сказать ему, как много для меня значит, что он может выслушать и дать совет, но также и то, что он был из тех людей, кто говорит честно.

Но, будучи осторожной и присматривая за собой, я не собиралась делать ничего из этого.

— У нас вечер «маргариты», так что, может быть, я смогу кое-что прояснить и поделиться с ней твоей честностью, — сказала я.

— Мой опыт общения с тобой показывает, что вечера с «маргаритой» приводит к очень хорошим вещам, так что я болею за тебя, детка.

Я снова уставилась на свои ступни, когда от этих слов у меня поджались пальцы на ногах.

— Теперь я отпущу тебя к сестре. Береги себя, Из.

— Ты тоже, Джонни. Пока.

— До скорого, spätzchen, — пробормотал он и отключился.