Интрижка - Кристен Эшли

Брукс был в отключке, уткнувшись лицом в шею Джонни напротив того места, где секунду назад я утыкалась лицом в шею Джонни, в дополнении ко всему сгиб его руки поддерживал мою голову, так как он одной рукой крепко держал Брукса, а другую согнул, чтобы подложить его себе под голову.

Никогда…

Никогда…

Никогда…

Он не выглядел красивее.

— Привет, — прошептал он.

— Что происходит? — спросила я.

— Ты отключилась, — заявил он.

Я моргнула, глядя на него.

— Он тоже, но потом начал перекатываться, — сказал он мне, ласково шевельнув Брукса, который не дрогнул ни ресницей. — Я не спускал с вас глаз, он выскользнул из-под твоей руки, ты этого не почувствовала. Поэтому я подумал, что лучше всего подойти и убедиться, что все хорошо.

— И ты лег на покрывало и прижался ко мне?

— Нет. Я сел на покрывало, а потом ты прижалась ко мне, — ответил он. — После этого я лег.

О, боже.

Он был близко, очень близко, я все еще прижималась к его боку, обнимала за живот, наши ноги все еще были переплетены, и внезапно я потеряла нить разговора.

— Ты хорошо выглядишь в этой бейсболке, — сообщила я ему, и его губы дрогнули.

— А ты хорошо выглядишь в этом платье, spätzchen. Но просто к слову, в этом платье ты выглядишь намного лучше, чем я в бейсболке.

— Не уверена, — возразила я.

— Так и есть, — ответил он.

И тут у меня по позвоночнику пробежал холодок.

— Ночь «маргариты» вышла из-под контроля, — поделилась я, и в его черной бороде сверкнула белоснежная вспышка.

— С тобой обычно такое случается.

От этого у меня пробежали мурашки по спине, а не по позвоночнику.

— Мне требовалось вздремнуть, — защищалась я.

— Я, вроде как, заметил, что, выпив «маргариты», тебе нравится укладываться в постель.

От этого у меня по спине пробежала дрожь.

Джонни почувствовал это и сжалился надо мной, снова легонько пошевелив Брукса.

— Он милый, — отметил он.

Я переключила внимание на племянника, убрала руку с живота Джонни, положила ладонь на попку Брукса в подгузнике и прошептала:

— Он — весь мир.

С Джонни произошла перемена. Я ощутила это, потому что не смотрела на него.

Потом увидела это, вновь подняв глаза на Джонни, и весь мир стал чем-то иным, и это нечто иное зародилось и замерло в бездонных глубинах черных глаз Джонни Гэмбла.

— Ты хочешь детей? — прошептал он.

— Да, — немедленно прошептала я в ответ.

— Сколько? — спросил он, все еще шепча.

— Пятнадцать, но пусть будет один, если он здоров и счастлив.

Огонь в его глазах загорелся по-другому.

— Пятнадцать — трудная задача, spätzchen.

— Поэтому я была бы счастлива и с одним.

Его взгляд опустился на мои губы, и голос превратился в рычание.

— Черт, я хочу тебя поцеловать.

Немного здравомыслия вернулось, и я начала отстраняться, но его рука выскользнула из-под головы, чтобы обхватить меня и удержать на месте.

— Джонни, — выдохнула я.

— Нам нужно поговорить, — постановил он.

— Не уверена…

— Вот почему нам нужно поговорить. Это даст мне время убедить тебя.

О, боже!

— Джонни…

— После того, как твоя сестра уедет.

— Джо…

На этот раз я оборвала сама себя, потому что он упомянул Адди.

— Но я хотел бы с ней встретиться, пока она здесь, — продолжал он.

Я не слушала.

Я стала озираться кругом, увидев, как разросся фестиваль за время моего сна. Я также рассеянно заметила, что я — а теперь и мы с Джонни — все еще привлекали к себе много внимания.

Чего я не заметила, так это своей сестры.

Я подскочила, усаживаясь на бедро, и меня пронзила паника.

Джонни поднялся за мной, крепко прижимая Брукса к груди.

— Из?

— Адди, — прошептала я.

— Иззи, — прорычал он, очевидно, почувствовав перемену в моем настроении, и мой взгляд упал на него.