Влюбиться не предлагаю - Катя Маловски

Артём сводит брови к переносице, мгновенно меняясь в лице. Выходит из-за стола.

— Да, я подсуетился отомстить брату за старые обиды, — импульсивно разводит руками. — И ты ещё так кстати нарисовалась. Прям всё в лунку.

— Я тебя просто спросила, — слежу за его передвижением по кухне.

— Возможно, я не такой уж и хороший, как ты думаешь, но я точно не конченый долбанат, чтобы так поступать с тобой. Поэтому избавь меня от подобных идиотских предположений…

Молча подхожу к Артёму, беру за руки и прикладываю его ладони к своей груди.

Артём тут же замолкает, растерявшись от моих действий.

— Не злись. Это я тебя так отвлекаю. А то завёлся: «Бу-бу-бу». Ты тоже сомневался в искренности моих поступков, если что. И ничего, я продолжаю общаться с тобой дальше, — сокращаю дистанцию между мной и Артёмом до минимума. — Доверяла тогда и доверяю сейчас.

— Извини, — черты его лица тут же смягчаются. Тело расслабляется. — Ты достала козырного туза, — нежно сжимает мою грудь, — а мне нечем крыть.

— Почему же, — направляю свой взгляд на его губы. Встаю на цыпочки.

Поворот ключа. И в прихожей через несколько секунд оказывается мама. С новой стрижкой и новым маникюром.

— Это А... А... — начинаю от волнения заикаться. Благо позу мы успели сменить на менее палевную.

— Артём, Лилин друг, — Сокович обольстительно улыбается, протягивая маме руку.

— Очень приятно. Мама Лили. Татьяна Владимировна, — похоже, мама взволнована не меньше меня, так как свободной от рукопожатия рукой без остановки поправляет свои волосы.

— Эта стрижка вам очень идёт, — Артём продолжает очаровывать.

— Спасибо, — кажется, мама даже немного покраснела.

Избегая маминого заинтересованного и вопрошающего взгляда, решаю закончить в подъезде наш разговор с Артёмом. Подталкивая его к входной двери.

— Последний на сегодня вопрос можно? — кутаюсь в накинутую на плечи толстовку.

— Задавай.

— Почему ты снова стал общаться с Тимуром? Он так поступил с тобой...

— Я его простил. Для себя простил. Ему-то вряд ли было нужно моё прощение. Сейчас я снова практически с ним не общаюсь.

— Почему?

— Из-за тебя. Нельзя так с девушками обращаться. Это дно.

— А как же братская связь?

— У меня с родителями связи нет, а уж отсутствие братской связи с Тимуром я как-нибудь переживу.

Стою растерянная. Но согреваемая не только толстовкой, но и пристальным взглядом Артёма.

— Я тебя в щёчку поцелую, по-дружески, а то вдруг мама в глазок смотрит, — наклоняясь, нежно целует, а я обхватываю его за широкие плечи.

— Спущусь-ка я по лестнице, обед растрясу, — застёгивает куртку.

— Ага.

— Спасибо, что накормила, — дёргает за рукав толстовки, свисающий с моего плеча. — И за то, что выслушала.

— Всегда пожалуйста.

— Спишемся, — подмигивает, скрываясь в «воронке» лестничного проёма.

Слушая отдаляющиеся шаги Артёма, понимаю, что его запах остался на моих ладонях…

* * *

Вечером на кухне ужинаем с мамой. Мимо нас, словно приведение, тихо шурша тапочками, проходит отец, укладывая грязную кружку в пустую раковину. Его вторжение в наше с мамой уединение и, как правило, бесячие действия впервые за долгое время меня не раздражают. Мне нейтрально. Отец зашёл-вышел, а я его как будто и не заметила.

Бездумно накручиваю спагетти на вилку. Но в рот не отправляю. Мне ни до отца, ни до ужина, ни до чего. Оставляю в покое съедобную макаронную конструкцию. Распуская волосы, стягиваю резинку-пружинку с хвоста. Надеваю её на запястье. Вспоминаю красивые мужские пальцы, которые проделывали ту же самую манипуляцию. Улыбаюсь.

Разглядываю незатейливые цветочки на скатерти. Обвожу их пальцем, скользя по поверхности стола, совершенно не анализируя свои действия.

— Мам, а что такое любовь? — неожиданно озвучиваю вопрос.

Мама тепло улыбается, отодвигая от себя опустевшую тарелку: