Влюбиться не предлагаю - Катя Маловски

— В девятом классе я занимался с репетитором по математике. Это была молоденькая девушка, лет на семь старше меня. Анна Алексеевна. Милая, добрая, понимающая. Она стала мне другом, насколько это было возможно между учеником и учительницей. И вот однажды у нас в школе отменили физру. И я пораньше пришел к её дому. Думал, перекантуюсь до занятий математикой у неё во дворе, тем более там была крутая детская площадка. Чуть позже у её подъезда припарковалась машина моего отца. И в салоне с ним сидела Анна Алексеевна. С качелей, на которых я катался, мне было прекрасно видно, как они бурно целовались на прощание. В этот момент меня как будто по башке шандарахнуло. Я, наконец, осознал, что отец изменяет маме. Я слышал про предполагаемые измены много раз во время семейных ссор. Но тут я увидел всё своими глазам. Я окончательно потерял уважение к отцу, как к мужчине. И плюс ко всему потерял друга в лице Анны Алексеевны. Так как относиться к ней как прежде, я уже не смог. Да, забыл добавить. Сейчас Анна Алексеевна — моя мачеха. И она просит называть её Аней.

— О, — Лиля искренне удивляется, — да у тебя в семье дела обстоят не легче. Тоже, как я понимаю, развелись?

— Да. Официально, когда мне было восемнадцать. А до этого был какой-то суррогат, а не семья. Отец с мамой рано поженились, рано стали родителями. Впереди у них была учеба в универе, в перспективе работа. А тут я нарисовался. Родители оказались к этому совершенно не готовы. Но я-то не просил меня заделывать. И не просил меня рожать. И если я в их планы попросту не вписывался, в этом не было моей вины. Причем, чтобы осознать это, мне потребовались долгие годы.

— Да твоей голове, как и моей, нужен косметический ремонт, чтобы весь этот хлам, забитый родителями вывести.

— Если вместе с тобой, то я готов пойти на любые муки.

— Окей, записываю нас на комплексную терапию.

— Замётано.

Какое-то время просто молчим с Лилей, переваривая информацию, которой друг с другом поделились. Для меня Гордеева тоже рушит некие стереотипы. Потому что она первая девчонка, с которой я веду беседы на такие темы. В большинстве случаев в моей квартире со мной предпочитают не болтать, а как можно скорее приступать к делу. Бывает так, что сразу у входной двери. И что там у меня с мамой, с папой мало кого интересует.

Фильм, который мы так толком и не посмотрели, заканчивается. С чёрного экрана на нас уже смотрят убегающие в закат под какую-то душевную песенку стройные ряды белых буковок финальных титров.

Стараюсь беспалевно следить за движениями Гордеевой. Подсветка экрана играет бликами на её лице. Вот она допивает свой «Пеппер». Её губы маняще влажные после искрящейся пузырьками шипучки. Несколько секунд греет опустевший бокал в руке, проходится пальцами по изгибам стекла. Отрешённо заглядывает внутрь фужера, затем ставит его на пол. И словно чувствуя, что я думаю о ней в целом, и о её губах в частности, переводит свой взгляд на меня. То ли игривый, то ли стеснительный. А мне сиди и угадывай. Подушка, разделяющая нас, ускакала куда-то за наши спины. И Гордеева настолько близко, что я ощущаю запах её волос. Притягательный. Волнами накрывающий с головой.

И тот самый романтик, которого я пытаюсь всеми силами периодически в себе задушить, нашёптывает сейчас мне на ухо: «Поцелуй ты её. На этот раз традиционным способом. Туда, куда она сама тебе показывала. В губы. Ты же не забыл, где они у неё находятся?».

Не забыл. Смотрю сейчас как раз на них.

Видимо, я слишком долго молча пялюсь на Лилю, раз она решает вывести меня из оцепенения:

— Артёмка, — мягко сталкивает наши плечи, — я конечно ни на что не намекаю, но мои губы сами себя не поцелуют.

Гордеева, блин, когда-нибудь твои словесные ребусы взорвут мой мозг. Не смотря на весь свой опыт с девчонками, каждый раз не могу понять, шутишь ты или серьёзно.