Ренни - Джессика Гаджиала

Когда все были готовы ложиться спать, а он, казалось, не понял намека на то, чтобы уйти, Рейн пожал плечами и решил пустить его в дополнительную комнату, которая была построена во время ремонта с единственной целью размещения новых потенциальных кандидатов. Численность клуба уменьшилась, и Рейн знал, что мы не сможем и не выживем в следующем году, даже если война закончится, с такой низкой численностью, какой она была. И хотя это было слишком рано, наши братья еще даже не остыли в земле, это было необходимое зло.

Начиная с утра, все детские вещи должны были переместиться в подвал, и мы приступили к строительству коек в новой казарменной комнате. Причина, по которой они будут там, а не в подвале, где спали все потенциальные кандидаты, включая меня, заключалась в том, что в казарме были стены из контейнеров для перевозки грузов и сильно запираемая дверь безопасности. Рейн буквально планировал запирать парней, когда все будут спать и никого не будет рядом, чтобы присмотреть за ними.

Он не хотел рисковать.

А потом, блядь клянусь, черт возьми, это было прямо как из Поля его мечты (прим. перев.: «Поле его мечты» («Поле чудес») (1989) — мистическая семейная драма, экранизация романа Уильяма Патрика Кинселла «Босоногий Джо» (Shoeless Joe) 1982 года). На следующий вечер ребята у ворот пришли сказать нам, когда мы сидели и болтали с Лазом, что у ворот было два парня… с вещевыми сумками.

— Какого хрена ты имеешь в виду, говоря, что у них есть вещевые мешки? — Рейн усмехнулся.

— У каждого из них есть сумка, набитая одеждой и личным дерьмом, — добавил Митч. — Мы обыскали их. Оружия нет. У каждого из них есть складной нож, но они с готовностью рассказали нам о них, в своих ботинках.

— Что? У нас что, теперь гребаный отель? — Кэш рассмеялся.

— Они сказали, что ты захочешь их увидеть.

Рейн оглядел нас, зная, что каждый из нас несет, и зная, что мы на взводе и настороже. Затем он кивнул. — Хорошо. Пришлите их сюда.

Потом он это сделал.

И вошли двое парней. Оба были блондинами. У одного были длинные волосы и густая светлая борода. Другой был чисто выбрит. Бородатый был худее, но сильный. Чисто выбритый был более солидным. У обоих были голубые глаза и такие же широкие плечи, ленивая походка.

— И какого хрена мне хотеть вас видеть, ребята? Никогда в жизни вас не видел.

— Вот видишь, — ухмыльнулся бородатый, — вот тут ты ошибаешься. Ты нас видел. На самом деле, ты научил меня, как сделать кривую в моем фастболе (прим. перев.: разновидность броска в бейсболе).

Все, казалось, разом выпрямились, охваченные любопытством.

Брови Рейна сошлись на переносице. — Кто вы, черт возьми, такие, ребята?

— Сайрус, — сказал бородатый, имея в виду себя. — И Рив Харрис. Наш папа был…

— Гас, — сказал Рейн, внезапно вспомнив, хотя остальные из нас были в неведение.

— Ага, — кивнул Сайрус. — Погиб в той дерьмовой сделке с ирландцами лет десять назад.

— И после этого твоя мама не хотела иметь с нами ничего общего. Отказалась от денег вдовы и всего остального, — кивнул Кэш.

— Так какого хрена ты здесь делаешь? — спросил Рейн, как всегда прямо.

— Знаешь это дерьмо, когда ты должен идти в колледж, чтобы учится, и они должны взять тебя, потому что ты наследник? — спросил Сайрус, подергивая губами.

— Ты хочешь, чтобы я позволил тебе быть проспектом, потому что твой отец был членом клуба, — понимающе кивнул Рейн. — Зачем?

— Папа всегда хотел, чтобы мы присоединились. Он все твердил и твердил о братстве и верности, — впервые вмешался Рив.

— Мы видели все дерьмо, происходящее в последние несколько месяцев. А потом услышали, что ты потерял почти всех своих людей. Папаша перевернулся бы в своей гребаной могиле, если бы узнал, что мы сидели сложа руки и поступали неправильно, в память о нем.

— А как насчет твоей матери? — спросил я.