Ренни - Джессика Гаджиала

— И ты отдала мне частичку себя без того, чтобы мне пришлось вытягивать это из тебя, — сказал я, отталкиваясь от двери и двигаясь к ней.

— Что ты делаешь? — спросила она, сдвинув брови, отступая, когда я приблизился.

— Знаешь, что такое лучшая еда? — спросил я, когда она рухнула на кровать и больше не могла отступать. — Поздний завтрак. И я чертовски проголодался.

— Ренни, — попыталась возразить она, — мы должны наблюдать за…

— Ребята Ло присматривают и следят за тем, чтобы щенки не грызли мебель.

— Ну, мы действительно должны быть…

Остальная часть ее предложения оборвалась, когда я наклонился и зажал руку между ее бедер, отчего у нее перехватило дыхание.

— Что нам действительно нужно сделать? — спросил я, слегка ухмыляясь, когда мой палец прижался к ее клитору, а ее голова слегка откинулась назад.

— Я, ах, — начала она, качая головой. — Я не помню.

— Ну, тогда это не может быть таким важным, верно? — спросил я, моя рука скользнула вверх, чтобы расстегнуть ее пуговицу и молнию, затем вниз в ее трусики, поглаживая ее и без того скользкую плоть и находя маленький набухший бутон ее клитора и двигаясь по нему кругами.

— Верно, — согласилась она, ее руки легли на мои плечи и сильно впились в них.

— И ты бы не стала удерживать мужчину от еды из-за какого-то незначительного дерьма, не так ли? — спросил я, когда мой средний палец скользнул вниз по ее киске и надавил внутрь, в то время как мой большой палец продолжал работать с ее клитором. Все ее тело содрогнулось, и она издала низкий стон, который, клянусь, я почувствовал в своем члене.

Она дважды открыла рот и снова закрыла его, прежде чем, наконец, произнесла эти слова. — Нет, я бы этого не сделала.

— Я так и думал, — согласился я, вытаскивая свой палец из нее, а затем, прежде чем она смогла даже возразить, протянул руку и потянул джинсы и трусики с ее ног. Затем, прежде чем она успела сделать еще один вдох, мои руки вжались в ее плечи и заставили ее лечь назад на матрас, приземлившись с отскоком, когда я схватил ее джинсы и трусики, стащил их с ее ног и опустился на край кровати.

Мои пальцы скользнули вверх по мягкой коже ее икр, продвинулись внутрь к ее коленям и широко прижали ее ноги к матрасу, открывая мне прекрасный вид на ее сладкую, влажную киску.

Я не был одним из парней, которые ели киску, потому что хотели, чтобы девушка сосала член. Это не было ни обязательством, ни обменом. Это было не то, что я делал, чтобы получить что-то еще, чего я хотел больше.

Нет.

Я был одним из тех парней, которым просто искренне нравилось есть киску.

Особенно когда упомянутая киска была на вкус слаще любого гребаного фрукта, который я когда-либо пробовал в своей жизни. Мина, да, на вкус она была как гребаное лакомство. И я хотел полакомиться ею, насытиться и в процессе почувствовать, как она извивается подо мной, хнычет, стонет и кричит, как ее пальцы тянут меня за волосы или царапают кровавые отметины на моей спине.

Поэтому я поцеловал ее внутреннюю часть бедра и втянул ее сладкий маленький клитор в рот, втягивая его пульсирующими движениями, пока ее дыхание не стало прерывистым, пока ее бедра не начали подниматься и умолять об удовлетворении, пока она больше не могла сдерживать звуки и не начала беспомощно стонать, зная, что каждая капля ее удовольствия была в моей чертовой власти.

Если у мужчины были четкие приоритеты, это была единственная сила, которая нужна, что бы напиться.

Таким образом, когда ее бедра начали дрожать, а тело напряглось, и ее стоны смолкли, потому что воздух застрял у нее в горле, я лизал ее быстрее, с чуть большим давлением, пока она не вскрикнула, ее ладонь хлопнула по моему плечу, ее нога выпрямилась, прилив ее сладкой влаги покрыл мой язык.