Соперники - Ася Федотова

Захожу в квартиру и у порога натыкаюсь на высокие ботфорты. На вешалке висит фиолетовое пальто устаревшего кроя, а с кухни доносится «Кабриолет» Успенской. Запах дешевого застолья ударяет в нос.

В столовой я сегодня ничего не ела и желудок сводит болезненными спазмами. Если сейчас улизну к себе, то просто сдохну от голода, учитывая, что я еще и не завтракала. Поэтому нацепляю маску «Мне по барабану на вас!» и иду на кухню.

— О, Ритуль, посмотри, кто мне приехал — тут же всплескивает руками тетка, стоит мне появится в дверном проеме.

Напротив нее сидит бывшая теткина одноклассница, свалившая пару лет назад в Питер на заработки. Да, видно, так ничего у нее и не выгорело. Я ее помню по фотографии, которую тетя Марина держит на прикроватной тумбочке. Только там у нее меньше морщин, и волосы еще не похожи на обесцвеченные торчащие во все стороны пакли.

— Узнала Лиду то? — спрашивает тетя, а сама уже ставит для меня тарелку и бросает в нее всего понемногу.

— Да, привет — натянуто улыбаюсь и присаживаюсь за стол.

Лида с любопытством разглядывает меня и затем выдает:

— Ох, Рита, Рита, у тебя, наверное, отбоя от парней нет! Да, Марусь?

Тетка прыскает в ладонь, а у самой глаза пьянющие.

— Не, она над учебниками все свободное время пыхтит, как будто будет в этом толк — говорит с таким видом, словно семь пядей во лбу, блин.

— Это точно — вздыхает Лида. — А ты знаешь, Рит, я тоже была круглой отличницей в школе, только вот потом с одним козлом связалась, и вся жизнь наперекос пошла.

— Ага — поддакивает тетя. — Вовка Стрельников. Такой же мажор, как это твой одноклассник, что подвозил нас на такси — обращается ко мне.

— Говорил: «Люблю, не могу!». Через год отношений я залетела, а он в кусты. Что мне оставалось делать? Срок большой. Пошла рожать. Только вот не доносила — Лида поджимает губы и хватается за рюмку.

Тетка делает тоже самое, и они не чокаясь выпивают.

Господи, видели бы они себя со стороны! Сами во всем виноваты, потому что пьянство сгубило. Если бы не пили, жизнь могла иначе сложиться у обоих. Теперь же только и остается им, как горе водкой заливать и виноватых искать. У тети это я, а у Лиды, видимо, тот самый Вовка Стрельников.

Закидываю в рот отварную картошку с кусочком сала, пару шматков колбасы и запиваю газированной водой.

— Ладно, я пойду уроки делать — встаю из-за стола, но тетя Марина успевает схватить меня за ладонь.

— Рит, а как этот мальчишка то, что подвозил нас?

— В смысле как? — морщу лоб.

Они переглядываются между собой.

— Я же слышала, как вы тут на кухне ворковали. Вы не встречаетесь?

— Не встречаемся — отвечаю и дергаю рукой, чтобы отпустила, но та еще крепче сжимает пальцы.

— А зря, Ритуль, зря. Он на тебя так смотрел, меня не обманешь. Могла бы куш сорвать.

— Не твое дело! — со злостью шиплю и вырываю руку. Уже из коридора слышу, как тетка орет пьяным голосом:

— Ну, и дура, как мамаша твоя!

— Да, отстань от нее! — шикает подружка Лида.

Запираюсь у себя и сажусь за уроки. Занимаюсь до опупения, чтобы не думать, как жалко выглядела сегодня перед Кетлером, когда он просил меня не унижаться.

И эта девчонка...

Так больно, что грудь, будто тисками, сдавливают. Вот бы знать, что у них, и в тоже время не знать.

Не нужно было его к себе пропускать. Он — омут, моя погибель. Знала же, что не выплыву.

Выхожу только в туалет, а потом опять в комнату галопом, пока эти орут в караоке, перебивая друг друга. Отрубаюсь уже к двум часам ночи, когда в квартире, наконец, затихают голоса.

На утро готовлю яичницу для себя и Лиды, пока тетка дрыхнет в спальне, а затем спешу в лицей.