Притворись мною - Eiya Ell

Я не понимаю, как я могла думать, что не приятный человек, когда впервые его увидела. в тот день, когда он пришел сватать Алису и просил у мамы зеленый чай. Да он просил. А я его тогда так не взлюбила, что показалось, что он приказал маме заварить зеленый чай. Тогда он пил у нас зеленый чай, а сейчас подсел на кофе. Уф, дедушка.

Не замечаю как сидя засыпаю, ложа голову на край кровати, все также держа его руку.

Подрываюсь, не понимаю сначала где я.

Глаза больно жжет, от пролитых вчерашних слез.

Я мигом вспоминаю вчерашний ужасный день, который у меня закончился в больнице.

— Дедушка!

— Тихо, тихо, — улыбается дедушка. и мне уже нравится его румянец. Я даже не заметила во сне, когда пришли о отключили его от капельницы. Уф, я все переживала, что закончится и я не успею позвать медсестру, я безответственная дура, уснула. Слава Богу, медсестры тут хорошие, все делают во время, ничего не пропускают.

— Как себя чувствуешь?

— Немного еще штормит, но голова уже не болит.

— А штормит почему? Ты говорил врачу?

— Так всегда бывает. после того как давление поднимается очень высоко. не переживай.

— Я позову врача, — поднимаюсь, он перехватывает мою руку.

— Алиса, обход будет в девять, врач сама скоро придет, — хорошо, что в частных клиниках, в платных палатах кроме кондиционера и телевизора, на стете висят еще часы, которые сейчас показывают восемь утра.

Я еще к своему удивлению потеряла телефон. Или дома его оставила? Ночью, когда сорвалась в клуб, не помню. Но сейчас без средств связи.

В палату заходит пухлая женщина, которая катает перед собой тележку- стол с завтраком.

— Доброе утро! Завтрак! — горланит приятная женщина, я выдвигаю перед дедушкой стол, а забираю у нее запеканку, бутерброд хлеба с маслом и ветчиной, и какао.

— Я не хочу есть! — говорит дедушка и отворачивается от еды.

— Я сама разберусь, — провожаю женщину и кормлю ворчащего дедушку, как маленького ребенка.

Через пол часа в палату приходит медсестра, ставит капельницу и зовет меня в коридор.

— Мы еще хотели вам ночью сказать, но за суетой и из-за состояния дедушки, забыли. Я хотела спросить а знает ли Дэмис, внук вашего дедушки о том, что он тут?

— Нет, я не могла ему сообщить……..телефон потеряла.

— Хорошо, тогда м ему сами позвоним. Просто хотели предупредить, Янис Георгиевич наш пациент, и долгое время наблюдался в нашей клинике, и все расходы и лечение оговаривалось только с его внуком, Дэмисем Янисевичем, и сейчас только его внук в праве решить и подписать все соответствующие документы.

— Хорошо, я все поняла, — выдавливаю из себя улыбку и возвращаюсь к дедушке.

— Тебе домой надо дочка, поесть и поспать, — я вижу, что его опять клонит в сон.

— Ты спи, я скоро уеду. Дэмис должен приехать.

— Ааа, — дедушка улыбается, — оболтус уже занет?

— Наверное уже да, ему должны позвонить.

— Мы и не додумались ночью ему сообщить, — говорит дедушка и закрывает глаза. Наверное от капельницы, или после бессонной ночи его быстро вырубает.

Я волнуюсь, сижу и пытаюсь не создавать шума. Даже дышу тихо, чтобы не разбудить. Говорят сон- лучшее лекарство, пусть спит.

Я волнуюсь, и не хочу встретится с ним. Но и дедушку оставлять одного я тоже не хочу.

Места себе не нахожу, хоть и сижу на стуле у кровати, кусаю губы до боли. Не могу придумать как избежать встречи с ним. Ведь не смогу посмотреть в его лживые глаза…и не хочу.

Дверь распахивается и в палату влетает Дэмис.

— Алиса! Сума сойти! Я так испугался, когда позвонили с клиники, думал с тобой, что- то случилось.

— Тихо! — кладу палец к своим губам, чтобы вел себя тихо. Сердце тарабанит грудную клетку.

— Выйдем? В коридор, пожалуйста Алис, — отрицательно мотаю головой, плачу, поднимаюсь с места, отхожу назад, по мере его приближения к себе.