Сосед года - Ляна Вечер, Ева Есени

А Таньку уже потряхивает. Она глубоко вдыхает и закрывает глаза на пару мгновений.

— Во-первых, я ничего не нарушала и не портила, — выдыхает. — Во-вторых, сейчас приедет мой отец и устроит вам весёлую жизнь! — срывается.

Сейчас Борис Николаевич вряд ли приедет. Позже.

— Как это — не нарушали? — Витёк делает большие глаза. — Вот же… — перебирает бумажки. — Громко кричали ночью на улице, — читает, — матом, между прочим. Разбили витрину магазина, запустив в неё тяжёлым предметом. Что вы бросили в стекло?

— Я ничего не бросала! — Таня едва не подпрыгивает на стуле от возмущения. — Когда я вышла из бара, где отдыхала с подругой, эта проклятая витрина уже была разбита, а менты до меня докопались! Конечно, я кричала! — хлопает пятернёй по столу. — Они меня за руки хватали!

— Проводили задержание, — исправляет её Витёк, — а вы оказали сопротивление сотрудникам полиции.

Пацаны тоже красавчики! Полный фарш в упаковке организовали.

— Господи-и-и! — Таня запрокидывает голову. — Витя, ты меня слышишь?! Мы с подружкой сидели в баре. Отдыхали мы, понимаешь? — наваливается грудью на стол.

— Допустим, — Витёк кивает и принюхивается.

— Вот, да… — Танька прикрывает рот ладонью. — Подруга решила остаться, а я собралась домой. Вызвала такси и вышла на улицу, а там эти… — запинается, пытаясь подобрать цензурное слово. — Пэпсы ваши!

— Жители дома, в котором находится бар и магазин, видели в окно, как вы разбили витрину, — Витёк приплетает, скорее всего, несуществующих свидетелей. — К тому же вы были в состоянии алкогольного опьянения. Экспертиза это показала. От вас и сейчас пахнет алкоголем.

— Да, мы выпили с подругой в баре. Но я ничего не разбивала, — хнычет Танька. — Посмотрите по камерам, в конце концов!

— Камеры магазина сегодня ночью не работали, а с камер бара витрину не видно, — Витя разводит руками. — Плюс у вас при себе не оказалось документа, удостоверяющего личность.

— Я тебе уже сто раз говорила — мой паспорт у отца. Он привезёт.

А вот это бинго! Ментально потираю руки.

— Ждём-с, — Витёк утыкается носом в писанину.

— А-а-а, я поняла! — моя неблаговерная откидывается на спинку стула. — Это Орлов всё устроил, да? Где он сам, а?!

Конец первого акта. Начинаем акт второй.

— Здесь я, гражданочка, — захожу в кабинет.

— Козёл! — Танька вскакивает со стула и накидывается на меня с кулаками.

— Тих-тих-тих! — скручиваю её бубликом. — Мало предъяв тебе?

— Пусти! — вырывается из моих рук. — Этот, — тычет в Витька пальцем, — цирк, блин, устроил! Типа не знает, кто я такая!

— А кто ты? — с ухмылкой иду к своему столу.

— Твоя жена, Орлов!

— Это ненадолго. И вообще не имеет значения. Перед законом все равны, — снимаю куртку, сажусь в кресло.

Таня багровеет от злости, из глаз летят искры — фурия. Страшно, капец! Сейчас кирпич отложу.

— Мой папа сделает так, что ты из ментовки с треском вылетишь! — угрожает Танька. — И все, кто меня пытается оболгать, тоже вылетят!

— Кишка тонка, — холодно бросаю. — Села на место! — рявкаю. — С тобой ещё не закончили.

Гражданку Орлову трясёт, в глазах стоят слёзы, но сделать с нами она ничего не может. Задержана. Нарушений тьма, доков при себе нет.

— Сволочи… — хрипит, стараясь не заплакать, и плюхается на стул.

Витя готов продолжить работу, а я очень хочу посмотреть на это, но в кабинет врывается Борис Николаевич. Папа в мыле. Не без моего содействия.

— Блин, пап!.. — Таня пускает слёзы.

— Я здесь… Здесь, — тяжело дыша, Борис Николаич идёт к дочери. — Теперь всё будет хорошо.

Крепкие родительские объятия только разгоняют Танькину истерику.

— Ты чего так долго?! — она всхлипывает на плече у бати.

— Потому что ДПС раз десять меня тормозили… — цедит зло и косится на меня. — Совпадение, Сань?

— Здрасьте, папа, — лыблюсь.