Мы сели на кожаный диван, и я протянула документы, которые он просил привести. Он высказал пару замечаний и дал свои рекомендации.

Все еще сомневаясь в своем решении, я оторвалась от бумаг и подняла глаза. Макар перехватил мой взгляд, улыбнулся и подмигнул мне.

— Как ты себя чувствуешь?

— Кажется, снова поднялась температура или просто устал. Не болел уже много лет. Непривычно чувствовать себя слабым.

— Тогда давай закончим, дальше сама справлюсь. Ложись спать.

Я подошла и потрогала его лоб. Горячий.

— Только с одним условием.

— Каким?

— Тебе придется остаться. Можно завтра здесь поработать или устроить выходной.

— Похоже на шантаж.

— Готов прибегнуть к шантажу, чтобы ты осталась.

— Почему?

— Мне хотелось бы узнать тебя получше. С первой минуты знакомства ты показалась мне интересной.

Какой расклад! Захотел узнать поближе, особенно после проведенной ночи!

— Неужели? — получилось, как–то злобно. — Люблю плавать летом в озере, есть варенье из грецкого ореха и люблю, когда меня не используют!

— Я не пытался тебя использовать. Не воспринимай все близко к сердцу. Дело не в тебе.

— Конечно, Макар. — Произнесла как можно хладнокровнее. Больше не поведусь на его сладкие оправдания.

— А варенье из грецкого ореха у меня есть. — Он достал из холодильника баночку коричневого цвета. — Маша его обожает.

— Судя по всему, она пошла не в тебя.

Макар поменялся в лице, но не стал комментировать мои слова, просто смотрел на меня очень долго, и его прекрасное лицо сводило с ума.

— Почему ты такой холодный?

— Сейчас я очень горячий, — попытался отшутиться он.

— Я не о болезни, ты прекрасно понял меня.

— Не вижу смысла показывать свои чувства.

— Ты правда сожалеешь о том, что произошло в Стамбуле?

— Нет, но у всего есть последствия.

— Их можно легко избежать. — Макар непонимающе уставился на меня. — Я могу уволиться.

— Что? Нет! Ты прекрасный специалист и мне не хочется терять тебя. — От моего предложения он растерялся, но потом попытался взять себя в руки и придать лицу равнодушный вид.

— Но так будет лучше.

— Не думаю. Давай ты не будешь торопиться и принимать поспешные решения.

— Мы уже приняли одно поспешное решение.

— Знаю. Мне просто нечего тебе предложить. И дальше может стать только хуже.

— За месяц работы с тобой убедилась, что ты любишь сам принимать за всех решения. Может, меня устраивают такие отношения.

— Неужели? Ты сейчас себя или меня пытаешься обмануть! Ты милая и добрая. И достойна любви, а не какой-то интрижки на месяц.

— Спасибо, что переживаешь, — ухмыльнулась я. — И все же, ответь на вопрос.

— Почему ты такая упрямая.

— Просто пытаюсь тебя понять.

— Скорее лезешь с расспросами. Я не допытываюсь у тебя, про всех твоих бывших.

— Если хочешь, можешь спросить. Только общаясь можно узнать друг друга и начать доверять.

— Я не доверяю людям.

— Что такого сделала мама Маши?

— Дело не только в ней. — Он тяжело выдохнул, как будто на него надели ярмо. Глаза сузились, губы сжались.

— Ладно. Я поняла, что ты не хочешь говорить об этом, поэтому не стану вести расспросы как на допросе.

Я поежилась, но не от холода, затем встала и направилась к своему плащу. У нас получался бесполезный разговор, отнимающий много сил.

Но Макар, внезапно, остановил меня. Забрал из рук плащ и снова повесил на вешалку.

— Как быстро ты превращаешься в колючку. Становишься кактусом.

— Ты тоже не слишком мягкий и изящный.

— Не уходи, вот так, — с мольбой в голосе он попытался меня остановить.

— Как?