Друг моего мужа - Дана Блэк

Она стоит за оградой, вся в черном, в ладони сжимает красные розы, и я вижу красную кровь на коже, выступившую от шипов.

Веду ладонью по шее, она и меня уколола, с плеч смахиваю бархатные лепестки.

- У тебя совести хватило сюда прийти, - она не спрашивает, утверждает, недоверчиво качает головой и обходит забор, так же, как я, перебрасывает ногу через цепь, не открывая. Оказывается рядом с лавкой и холмом, поросшим травой.

Мы на улице, на открытом пространстве, но сжаты этим забором, куском земли, словно от всего мира отрезаны, на краю необитаемого острова посреди океана стоим.

Мне душно, и я распахиваю пиджак.

- Я хотела лишь договориться с тобой, надеялась, что в тебе хоть крупицы чего-то хорошего остались, но ты дьявол, Илья, лучше бы ты тогда сдох и в этой могиле лежал, а я бы пришла и плюнула на нее! - она орет, и весь яд ее слов я порами впитываю, он мне в кровь поступает, отравляет меня, в ее глазах вспышками взрывается злость, она рубит эти фразы не сгоряча, она как фанатичка, как одержимая желает похоронного марша в мою честь, а я только теперь, глядя на нее понимаю, что это самая настоящая, бесконечная вражда, ей края не будет, и я сам ее развязал, и это нас двоих уничтожит, как полгода назад нас уничтожила любовь, мы уже не дышим.

- Ира, - делаю шаг ближе к ней.

Она замахивается букетом.

Перехватываю ее руку, сжимаю. Она вскрикивает, цветы сыпятся на нас, царапают шипами, я просто удержать ее пытаюсь, но она словно дикая кошка, вырывается, щеки блестят от слез, она с ожесточением топчется по моим ногам, и я в этой краткой борьбе устоять не могу, мы вместе валимся назад, на земляной холм.

Водка расплескалась, залила нас, перед глазами пелена, это слезы, кажется, сквозь их муть смотрю в синее небо, лежу на спине.

Она лежит рядом, слышу, как давится рыданиями, безостановочно твердит:

- Что ты сделал, что ты сделал, это могила моего отца, ты чудовище, Илья.

Сползаю на землю, покачиваясь, встаю на ноги, за руку, рывком поднимаю ее.

- Все, Ира, - притягиваю ее к себе, вжимаю в грудь.

Она цепляется за меня, по рубашке размазывает тушь и слезы, захлебывается, бездумно глажу ее по волосам, беззащитную, сейчас она прежняя, моя маленькая девочка, смотрю на фото ее отца и мне мнится укор, ведь я обещал, я клялся, что она будет счастлива, и я не справился, мы принесли друг другу лишь боль.

- Ира, - ладонями веду по ее спине, - прости меня, не сейчас, но когда-нибудь, через год, два, десять лет, Ира, простишь?

Она стихает у меня в руках, на дереве поют птицы, мы оба мокрые, от нас разит алкоголем.

Она поднимает голову. Встает на носочки, тянется к моему уху и выносит приговор:

- Ни за что, Илья. Никогда.

Глава 33

Полтора года назад, февраль

ИРА

Не смотрю под ноги и спотыкаюсь, журнал падает из рук, шелестит страницами и шлепается на пол, я равновесие пытаюсь удержать, но покачиваюсь, вот-вот носом встречусь с плинтусом, но меня подхватывают теплые сильные руки, прижимают к себе.

- Любимая, если нос сломаешь, - в ухо забирается его шепот, - я отменю свадьбу.

- Не хочешь переломанную невесту, словно только на ринге боксировала, - качаю головой, прижимаюсь к нему. - Гад ты, Илья.

- Что там? - он смотрит нам под ноги, на разворот журнала со свадебными платьями. - Не выбрала до сих пор?

- Все красивые, - руками обвиваю его шею. - Но я хочу знаешь...- поднимаю глаза к потолку, в воображении рисую образ, - такое...чтобы полупрозрачный верх, расшитый цветами. И очень пышная алтасная юбка, - опускаю голову и смотрю на него.

Илья кивает с серьезным лицом.

- Ну хватит, - шлепаю его по груди и смеюсь. - Если неинтересно - зачем спрашиваешь?