Мой палач - Дана Блэк

Он накрывает мой рот своим, пропускаю его язык и обнимаю крепче, страх рассеивается, в пыль превращается, и на смену ему кожу колет иголками удовольствия, он прав, мы оба с детства знали, что поженимся, мы идеально друг другу подходим, это же мой Марк, с самого начала моим был.

- Ты знал, что виноват, поэтому прикинулся, что номером ошибся. И через переписку хотел помириться. Да?

- Да, - он сжимает мои бедра.

Поднимаю ноги, помогаю ему с меня белье снять, стянуть платье, развожу колени, позволяя ему вломиться между ними, с жаром отвечаю на поцелуй и прижимаюсь к нему, голая к одетому. Жмурюсь, даже сквозь закрытые веки слепит заливающее комнату солнце, это утро так не похоже на те грозовые объятия в лесу, меня отвлекает бряканье пряжки ремня, вжик молнии, эти звуки кажутся такими приземленными, они меня к кровати придавливают, в ушах у меня стучат, заставляя сомневаться.

Не так я думала, все будет.

Вздыхаю ему в шею.

А потом вдруг слышу звонкий, ни на что не похожий шлепок, и распахиваю ресницы.

Не сразу понимаю, что случилось, между ног больше не горячо, мутным взглядом замечаю, что Марк резко отстраняется, его словно оттаскивают от меня, вижу нависшую над ним тень и взвигиваю, свожу ноги.

- Какого черта, - звучит севший от ярости голос Кирилла. - Ты мою квартиру с гостиницей перепутал?

На нем рубашка, рукава по локоть закатаны, он держит Марка за шкирку, как пацана малолетнего, а не мужчину, смотрит на его расстегнутые брюки, на белые боксеры, и сам весь белеет, швыряет Марка в коридор.

В ступоре лежу на кровати, не задумываюсь даже, что надо прикрыться, лишь когда Кирилл переводит горящий взгляд на меня - соображаю, что я голая, и глаз не могу от его лица отвести, оно словно маска застывшее, как под гипнозом, шарю ладонью по постели и, наткнувшись на платье, набрасываю его сверху.

- Здесь сиди, - он отворачивается. Выходит в коридор.

До меня долетают приглушенные голоса, они там ругаются, быстро взлезаю в платье и поправляю волосы, прикладываю ладони к горящим щекам.

Появись он на пять минут позже, и просто снял бы Марка с меня во время моего первого секса.

Какой стыд.

Подхватываю скатанные в комок трусики и задираю платье, натягиваю белье. Слышу, как что-то брякает в коридоре, с грохотом бьется, глухую ругань. Поверить не могу, что из-за меня может быть драка, и несусь по комнате к двери.

В прихожей тихо матерится Кирилл, хлопает дверь.

Иду по коридору и складываю руки на груди, словно смогу запереть сердце, и оно не будет так колотиться, не выпрыгнет.

Слышу быстрые шаги за углом и замедляюсь, и вовремя, Кирилл едва с ног меня не сбивает, когда грозный, как черт, появляется из-за поворота.

- Я сказал тебе в комнате сидеть, - его раздрадение звучит невнятно, ладонью он закрывает губу.

Догадываюсь, что от Марка досталось и шмыгаю в сторону.

Кирилл танком прет в ванную, с грохотом закрывает дверь за собой.

Выглядываю в прихожую.

На пол опрокинута та уродская скульптура из стальных реек, и с подзеркальника упали фалкончики с духами, один разбился, и в воздухе завис стойкий раздирающий запах парфюма, будто спирт разлили, чихаю и отступаю.

Хожу по квартире и распахиваю окна, попутно выглядываю в каждое, и из кухни вижу Марка. Он идет к машине, белая рубашка испачкана чем-то серым, и красным, он останавливается возле белого кабриолета.

И на виду всего двора раздевается, через голову стягивает поло.

Тихо ахаю.

Утро, только мамы с колясками гуляют, и в доме напротив играет громкая музыка, там одно из помещений под спортзал арендовано, в открытое окно доносится голос тренера, там шейпинг, кажется, танцы.

Мамы с колясками и я смотрим на идеальную загорелую спину Марка. Он комкает рубашку и швыряет ее на заднее сиденье, берет целофанновый пакет и рвет его, достает новую белую футблолку.

Животом лежу на подоконнике и качаю головой.