Мой палач - Дана Блэк

- Не больно, ты наврал, - говорю шепотом. Ощущаю, как он медленно проникает глубже, и крепче сжимаю его плечи. Кажусь самой себе другой, чужой, незнакомой, внутри нарастает жар. Ладонью шлепаю его, - Кирилл.

Сама пугаюсь, когда вслух произношу его имя.

В этот момент понимаю, что это, правда мы, вдвоем, и я его обнимаю, а он, своей толстой дубиной протакливается в меня.

Он неотрывно смотрит мне в лицо, ладонью ныряет под поясницу.

Отклоняется назад.

И резко, рывком, врезается в меня.

Тело словно иглой проткнули, из глаз искры сыпятся, взвизгиваю и подаюсь на него, лицом утыкаюсь в его плечо.

- Все, маленькая, - шепчет он и придерживает меня, ладонью давит на поясницу.

Он замер, и я тоже, внутри у меня просто пожар, меня как бабочку на булавку насадили, на толстую, большую булавку, кажется, ноги никогда теперь свести не смогу, так горячо, и так страшно.

Слабо двинувшись, он шумно выдыхает и запрокидывает голову.

А у меня ток под кожей несется от этого движения, чувствую, как плотно обхватываю его, как туго он во мне, это единение, абсолютное и полное, он взял мое тело, меня.

- Аня, - хрипло зовет он, и снова толкается, сильнее вдавливает меня в себя. - Черт. Ты жива?

Щеки горят, сквозь полуопущенные ресницы смотрю на него, и не понимаю, как раньше не замечала, насколько это лицо красиво, рядом со мной вились парни, а тут мужчина, взрослый, серьезный, знающий, что он делает.

И такой возбуждающий.

Он смотрит внимательно, и у него щека дергается, и член во мне тоже дергается от нетерпения, он едва сдерживается.

- Испугалась?

- Нет, - неуверенно обхватываю его ногами. От этого проникновения внизу все тянет, болезненно и приятно. На бедрах испарина, интуитивно скольжу чуть назад, и осторожно обратно, по гладкому стволу, ощущения, как алкоголь, сразу в кровь в бьют, несутся к сердцу. - Надо продолжать, - своего желания смущаюсь, и жду.

- Сейчас. Сними, - он задирает выше платье, скатывает его, тянет вверх. - Хочу тебя голую.

Вытягиваю руки, выпутываюсь из стесняющей ткани. Он расстегивает бюстгальтер, стаскивает его с меня, и я валюсь на сиденье.

Под его жадным взгядом прикрыться хочу, он уже все тут видел, а рассматривает, как помешанный, словно от меня одни щепки останутся, стоит ему двинуться.

- Красавица, - широкой ладонью он накрывает грудь. Длинные пальцы сжимают твердый сосок.

Громко охаю.

Он подается назад, а я за ним выгибаюсь, и вскрикиваю, когда он на всю длину, с размаху, вколачивается, и падаю.

Крепче обхватываю его шею, зубами вгрызаюсь в его плечо, меня качает, а он больше не останавливается, с глухими стонами вбивается в меня, путает волосы и мнет тело.

- Как давно. Я хотел.

Быстро-быстро, он скользит и растягивает меня, до упора в меня, во мне помещается, это так дико, так ново, так кружит голову, я на карусели лечу, и срываюсь в пропасть.

- Еще-еще, - прошу сквозь тягучую боль, режусь острыми толчками и словно не здесь нахожусь, царапаю широкую спину в намокшей рубашке, отвечаю на поцелуи-укусы, притягиваю его ближе к себе, и мне мало, недостаточно близко, глохну от влажных шлепков, с которыми он сталкивается со мной, фргаментами вижу его лицо.

- Ты кончаешь, Аня, - выдыхает он рвано, ладонью скользит между нами и пальцами сдавливает клитор.

С каждым нажатием ноги слабеют, изо всех сил сжимаю его бедра и рвусь навстречу, неразброчиво прошу, чтобы не замедлялся, и он таранит меня, глубоко и размашисто, трет набухшую точку в промежности, втягивает в рот мои губы, и ловит стоны.

И я взрываюсь.

На сотни, тысячи звезд, по галактике рассыпаюсь, собой освещаю землю, как солнце.

Под тяжестью мужского тела бьюсь и содрогаюсь, сжимаю его в себе, чувствую, как он тянет меня за волосы, с тихими рыками без остановки врезается в меня, Аня, Аня, Аня - твердит, и вколачивает меня в кресло.