Ари - Елена Филон

– А ты спроси у Холт! Почему эта уродина не подала на меня в суд, после того, как я оттрахал её на вечеринке в собственном доме? А? Спроси-спроси! – Болтон, словно безумец, рассмеялся, вновь поглядел на меня и зашипел широко улыбаясь: – Потому что мы… Болтоны – власть этого вонючего города! Потому что у нас есть деньги, влияние и сила! Мой отец, судья Райли и шериф Генри – друзья с детства! И как ты думаешь, ублюдок, почему ни одна из этих затравленных уродин, которых я трахал, не подала на меня в суд?! – Болтон усмехнулся. – Потому что все они такие же, как Холт! Один в один! Жалкие, уродливые и трусливые! Стоило им сказать хоть слово, и их жизнь в Спрингфилде превратилась бы в настоящий Ад! И да, ты прав… мне понравилось трахать Холт, когда она этого не хотела! Очень… очень понравилось! И что теперь? Оставишь меня висеть здесь, а сам отправишь видео в полицию?..

– Нет, – ответил я спустя долгую напряжённую паузу. – После того, как я уйду, у тебя будет четыре часа на то, чтобы вернуться в город и почистить свой компьютер от всякого рода компрометирующих видео. И запись с Аритеей Холт ты удалишь в первую очередь. Надеюсь не надо напоминать, что будет с твоей семьёй, если её имя появится в полиции?.. Но не переживай, твоя коллекция не пропадёт. У меня есть всё. И я сохраню её на случай, если срок, который тебе дадут меня не устроит. А насчёт того, что произойдёт сейчас, – я шагнул к мусорному баку и поднял перед собой металлическую палку с раскалённым добела концом, – скажем… с недавних пор у тебя ещё и мазохистские наклонности появились.

– Нет… Нет… Прошу, только не это! Пожалуйста! Я скажу и сделаю всё, что угодно, только убери от меня ЭТО!!! УМОЛЯЮ! ПРОСТИ! ПРОСТИ МЕНЯЯЯЯ!!!

– Я? – усмехнулся и подошёл ближе. – За что мне тебя прощать? Это я должен извиниться перед тобой за то, что собираюсь нарисовать на твоей груди…

– Что?.. Нет… Прошу…

– Слышал о том, что в тюрьмах очень не любят насильников?

– Нет… нет… Остановись, прошу…

– А слышал когда-нибудь о тюремных обозначениях?.. Закрой глаза Болтон и стисни зубы, сейчас будет очень больно. Зато все твои будущие сокамерники будут знать, чем ты занимался, будучи на свободе. Да… нелегко тебе там придётся. Не завидую. Готов? Я – готов.

***

– Чёрт! Приятель, ты и вправду это сделал? Нет… то есть, я слышал, как он орал, но и ты и вправду нарисовал на нём это?

– Надо было фото сделать и тебе отправить?

– Да, чёрт возьми!

Я усмехнулся, сворачивая на дорогу ведущую к больнице Спрингфилда. Я всё ещё не отказался от идеи найти следы того, кто оплатил больничный счёт Теи.

Болтона оставил в конюшне, отстегнув от балки в стене. Очухается через минут сорок, за часа полтора доберётся до дома. Словит машину – доберётся ещё быстрее. Почистит компьютер, если не хочет ещё больших проблем, ну и по моему совету обработает свою новую татуировку размером со всю грудь чем-нибудь дезинфицирующим. Заключённые непременно оценят.

– Через четыре часа отправишь видео в полицию Филадельфии, – обратился я к Тиму.

– Само собой. А если он смоется?

– Не смоется. Папаша Болтон – единственный, кто может помочь ему быстрее выбраться из этого дерьма. А если и сам прокурор окажется под следствием, помочь этой семейке уже будет некому.

Тим цокнул языком:

– Ты слишком добр к ним, приятель.

– Да. Знаю.

Стало ли мне легче?

Вообще нет.

В больничном архиве пришлось проторчать гораздо дольше, чем на нашем «свидании» с Болтоном. Медперсонал оказался из крепких. В итоге одна симпатичная медсестра после длительных взаимных заигрываний согласилась помочь в обмен на свидание в Филадельфии. Это девушка реально купилась на то, что я отвезу её в Филадельфию, чтобы поужинать! Какие же все отчаянные в этом Спрингфилде.

Спустя несколько часов скитаний по больничному архиву, у меня на руках наконец появилось то, что я искал.