Сломанные - Маргарита Абрамова

Все четыре года я просто не помнила о нем. Для меня этого человека не существовало, а сейчас стало труднее. Да, его и правда больше не существовало, но это не меняло моего отношения к нему. Просто фантазии совпали с реальностью.

Отец просил, чтобы я сходила в церковь, но я пока медлила, боялась идти туда с тяжёлым сердцем. Мама Родиона, тоже с возрастом обратилась в веру и часто наставляла нас, надеясь приобщить своих горемычных родственников.

А что сейчас выходит? Что он был действительно сумасшедший?! В тот день, он таким и выглядел. Обезумевший парень. Могли ли там какие-то препараты и эксперименты повлиять на это? Или это просто совпадение и все никаким образом не связано?

Теперь выходило, что он и правда был не здоров? В графе эффекты под его фотографией, так что это точно он, ошибки быть не могло, было написано: «Субъект что-то скрывает, вызывает подозрения, но сам не признается, родителей нет, друзей расспросить не удалось. В стационаре провел неделю под наблюдением, замечены некоторые всплески активности на ЭЭГ в височных и теменных зонах головного мозга.» Стоит плюс минус и знак вопроса. И дата за два месяца до произошедшего. Документ за подписью Решетовой Олеси Станиславовны - жены Родиона!

Один на один с полученной информацией было трудно находиться. Все рассказала Родиону. Он слушал молча, когда я показывала ему папку Добреева и тот злосчастный лист со списком фамилий испытуемых. Он задержал свой взгляд на фото парня, лицо которого стараюсь забыть, а затем спросил:

- Когда все это произошло?

- Девятнадцатого, - его глаза распахнулись шире за секунду, если не меньше, а я насупилась, что это может значит, почему он так удивлен?

- Шел дождь, он начался так внезапно, - перехватило дыхание, я боялась рассуждать об этом, поэтому просто ждала, что он скажет дальше.

- Авария, в которой погибла Олеся, произошла на трассе А227 с господином Авериным С.М девятнадцатого июня две тысячи девятнадцатого года в восемнадцать часов тридцать семь минут, - словно строчку из протокола.

- Что ты сказал?

- Девятнадцатого числа…

- Нет, я не об этом, - наверное, если бы можно было удивляться еще больше, то я бы обязательно бы удивилась! Но уже только от совпадения дат, была в величайшем шоке, а когда услышала знакомую фамилию, вообще осела на стул, ноги совершенно не держали. Этого просто не может быть! Мне сейчас все это снится? Я ущипнула себя на руку, еще сильнее, но боль прекрасно чувствовалась.

- Даша, - подошел Родион, остановился напротив, размещаясь на коленях передо мной и беря меня за руки, целуя то место, где я так настойчиво намеривалась оставить синяки, чтобы пробудиться.

- Аверин? – переспросила тише, просто убедиться, что все правильно расслышала, не придумала все эти совпадения, хотя вряд ли смогла бы. Мой мозг, конечно, тот еще шутник, но подобной фантазии от себя точно не ожидаю.

- Да, в тот день этот человек тоже погиб, по большей части, авария произошла по его вине. Он очень торопился, как и я, – добавил тише, – Но на встречке был он.

- Он просто сбегал с места преступления, - проглотила вязкий ком, образовавшийся в горле, горький как вся эта история. Почему тот день принес столько горя останется навсегда для нас загадкой.

- Что? – теперь была его очередь переспрашивать, еще бы он еще ничего не понимал да и откуда ему знать. Мы, конечно, разговаривали о произошедшем, но наши беседы не были похожи на разговоры с прокурором, где все показания четкие - фамилии участников, даты и все прочие точные данные.

- Это - друг Добреева, он стоял на стреме, а после сбежал, когда увидел…Просто сбежал.

Родион обнял меня, я заплакала.

Уборку мы так и не закончили.

- Можно я сегодня поеду к себе? – спустя время, успокоилась и задала вопрос.

- Даш, ты уверена?

- Да, хочу подумать в одиночестве, только не обижайся, тебе это тоже необходимо.