На голубом глазу - Элла Чак, Евангелина Глазкова (2022)

Мне приклеили ресницы, подрисовали брови, скулы и даже утончили нос. Кудри взбили с помощью како-то укладочной пудры ни разу не использовав фен. Стилистка закрепила невидимками несколько прядей так, чтобы волосы не лезли в глаза, обрамляя остальную копну.

С макияжем я стала в шесть раз ярче, в семь раз уверенней и восемь тысяч четыре раза красивей, чем после посещения фирменного салона в Москве с Неоной и ее волшебным феном «вырви глаз». Впервые в жизни мне захотелось танцевать, кружиться, наслаждаться и наслаждать.

Повсюду во дворце Рахата дежурила охрана. Не как в исторических сериалах, нет. Они были вооружены рациями, электро-дубинками и травматическими пистолетами. Носили черные пиджаки и аккуратно выстриженные бороды. Ни с кем не разговаривали, молча перекрывая дорогу, если любопытные случайно или не совсем сворачивали не туда.

Время нашего выступления приближалось. Я нервничала и впервые испытала тревогу за Костю, Марка и их людей. За Диану и Лину. И даже за француженку Софию. Все, что угодно может пойти не по плану, а был он не только у нас. Я точно знала, если мы добрались до дворца и попали внутрь – это нужно кому-то еще.

Не только наш план, но и чей-то параллельно с нашим разворачивался сейчас на сцене и во дворце.

– Алев, ты готова? – подошла ко мне Лейла, протягивая влажный никаб – Не переживай, ты должна быть собой и больше ничего. Прости, он мокрый.

– Это даже хорошо, – забрала я вуаль.

– Вопросы, Алев?

– В Лондоне, правда, постоянный туман? – спросила я.

Она улыбнулась:

– Правда. Но болъ-йше смог из-за отопления углем. Пойдем! – подняла она меня за руки.

Возле кулис перед выходом на сцену, Лейла еще раз, прикрикивая, давала распоряжения. Я знала, что должна пройти до места указанного крестика и встать с подсвечниками. Свечи в процессе танца зажгут другие участники.

Громкий голос конферансье объявил наш выход и под аплодисменты публики мы выплыли на сцену. Было темно. Меня слепили вспышки бликов светового оборудования. Слева и справа из колонок усиленная волна звука содрогнула диафрагму. Короткими шажками я дошла до крестика и замерла. Теперь главное стоять и танцевать плечами, шеей, глазами, ключицами, чем угодно, но не сходить с места.

Вокруг закружились профессиональные исполнительницы танца живота. У ведущих девушек были сольные выходы, после исполнения, они поджигали свечи на подсвечниках, которыми я исполняла некоторые движения. Мы так не репетировали, но устоять на месте внутри взрыва происходящего волшебства не было никаких сил.

Несколько раз я обернулась вокруг себя, делая движения бедрами и разведя свечи в стороны, всмотрелась в темному свадебного зала. Глаза успели привыкнуть, и я успела рассмотреть… первое – вереницу поминальный венков с лентами и надписями. Штук сорок или пятьдесят! На свадьбе? Какого черта?!

Я видела гостей, обслугу, охрану, считывая сколько их, где они, а еще я рассматривала где тут двери и легко ли к ним подойти.

И самое главное, я увидела белое пятно Дианы. В огромной платье на европейский манер она поднялась с трона, на котором восседала возле мужа в первом ряду у сцены и в сопровождении двух «фрейлин», одна из которых, вероятно, София отправилась совершать туалет, то есть совершать побег.

Диана шла мимо сцены к арочным дверям. Возле них, она остановилась и посмотрела прямо на меня. Прямо в центр глаз, моей памяти и наших общих воспоминаний о дружбе, которой никогда не было. Теперь она полу-украденная, полу-внедренная невеста, а я недо-агентша, по представлениям ее брата.