Нико не ошибся. Я так чертовски готова почувствовать его внутри себя.

Моя киска жаждет быть растянутой, быть наказанной им за то, что произошло прошлой ночью, чего я не помню.

Жалобный стон вырывается, когда он поднимается выше, проводя пальцем по моим губам, но не приближаясь к тому месту, где он мне нужен.

«Посмотри, как сильно они хотят тебя, принцесса. Все они, блядь, умирают от желания попробовать тебя на вкус».

Не в силах ничего сделать, кроме как следовать приказам в надежде, что это даст мне то, что мне нужно, я нахожу взгляд каждого из них.

Зеленый цвет в глазах Тео ярче, чем когда-либо, когда они следят за движениями Себа, его член выпирает из штанов. Глаза Алекса и Нико настолько переполнены желанием, что похожи на темные глубины ада, очень похожие на глаза Себа позади меня. Нико, хотя… он переходит на следующий уровень, потому что его рука скользнула под пояс, и он медленно поглаживает себя, наблюдая за мной.

Почувствовав мое внимание, он поднимает на меня глаза и подмигивает.

Нет ничего лучше, чем помочь мне, придурок.

Хмурый взгляд искривляет мои губы, но все, что он делает в ответ, это улыбается.

«О Боже», — выдыхаю я, когда Себ, наконец, касается моего клитора, прежде чем надавить ниже и погрузить в меня два пальца.

«Черт, Чертовка. Тебе действительно нравится сводить с ума моих мальчиков, да?»

Он сжимает свои пальцы внутри меня, и я теряю всякую нить контроля, за которую держалась.

Мое тело прижимается к нему, отдаваясь тому, что он делает. Мои глаза закрываются, когда я сосредотачиваюсь на ощущениях и моем быстро нарастающем освобождении.

«Следи за ними», — рявкает он, его пальцы замирают. «Я хочу, чтобы они точно увидели, чего у них не может быть».

Аргумент вертится у меня на кончике языка, требование знать, действительно ли речь идет о том, чтобы наказать их за прошлую ночь больше, чем обо мне.

Хотя в ту секунду, когда я открываю глаза, я быстро понимаю, что они все наслаждаются этим так же сильно, как и я. Не то чтобы я когда-нибудь, черт возьми, призналась бы в этом.

Нико оставил попытки скрыть то, что он делает с собой. Его штаны теперь вокруг бедер, его толстый член открыто лежит в его ладони, когда он сжимает его в кулаке.

У Алекса расстегнуты брюки, и его рука быстро погружается под ткань. Тео — единственный, кто выглядит хоть немного собранным, когда он сидит там, медленно проводя рукой по выпуклости в штанах.

Вид того, как они разваливаются на части у меня на глазах, настолько чертовски эротичен, что я почти обретаю дар речи и требую, чтобы они просто сбросили одежду, дали мне посмотреть, что именно это с ними делает.

Но это, вероятно, помешало бы интенсивному освобождению, к которому я стремлюсь, поэтому вместо этого я простонала имя Себа, более чем осознавая, что это то, чего он хочет, и желая сыграть в эту его маленькую игру.

Я не уверена, ожидал ли он, что мне это понравится, но, черт возьми, я не уверена, что хочу сейчас быть где-то еще.

«Кому ты принадлежишь, Чертовка?» — он пытается снова, зная, что я начинаю падать.

Я борюсь, чтобы вдохнуть воздух, который мне нужен, пока он держит меня на этой мучительной гранью удовольствия. Если я скажу или сделаю что-то не так, он вырвет это у меня, а этого не может случиться. Не в этот раз. Я зашла слишком далеко, и это приведет к тому, что я сделаю что-нибудь глупое, например, побегу прямо к Нико, который, я уверена, был бы более чем готов закончить работу — при условии, что он был жив достаточно долго, чтобы сделать это.

«Т-тебе», — выдыхаю я, часть меня надеется, что он не может услышать это из-за усиливающегося ворчания и стонов, которые наполняют комнату.

«Громче», — гремит он, пугая меня. «Скажи моим мальчикам, кому ты, блядь, принадлежишь».