Дикарь - Надежда Мельникова

Скривив хорошенький носик, она брезгливо отворачивается, какое-то время загадочно смотрит вдаль.

На ней тонкая белоснежная шубка, она без головного убора, по плечам рассыпаны длинные волосы. Я в шапке, натянутой до носа, и в чёрном, немарком пуховике.

— Впрочем, я всё равно за тебя рада. Главное, что работа есть. А я так и не получила подпись. Представляешь?

— Сочувствую.

Я не хочу говорить с ней о Михайлове. Я бы вообще предпочла забыть его. Единственное, что меня вводит в ступор, — это флешка. Не хочу я к нему ехать, как будто навязываться и спрашивать насчёт подброшенного мне информационного носителя.

А Елизавета царственно вздыхает.

— Я уже и сама туда каталась и ещё одну девушку послала, толку нет.

У дикаря была ещё одна гостья? От этого неожиданно горько во рту. Мне не нравится сама мысль, что он кого-то так же, как меня, хватал, лапал, обнимал, возил вверх ногами на лошади, кидал попой в снег. Дикарь был в городе, когда в деревне была бывшая, но что же случилось с приездом новенькой соискательницы подписи?

Не моё дело, но я непроизвольно ревную.

Начинаю сгибать и разгибать уголок документов. Как же ужасно, наверное, встречаться с подобным мужчиной, только и успевай баб от него отгонять.

— И у новенькой ничего не вышло? — прочищаю горло.

— Нет. Она переночевала у него в доме, а утром он проводил её на автобус.

Переночевала? Она ему отдалась, или как? Он, естественно, согласился. У них всё было так же страстно! Там же нет женщин свободных. Конечно, всё было! Просто она нормальная, а не такая, как я. Не должна я его ревновать. Не имею права!

Молчу, но внутри буря! Значит, меня он жопой в снег, на съедение волкам, а ей постелил в лучшей спальне для гостей. Может, ещё чаем поил? С плюшками?

Приду домой и утоплю флешку в унитазе. Но предварительно расшифрую всё то, что там сохранено. Как-то же люди становятся хакерами? И я стану! Наверняка есть какие-то пособия для взлома информационных систем, вымогательства, кражи данных… Научусь! Всё прочту и буду дикаря заставлять голышом по снегу бегать, чтобы я не выдавала его тайны.

— Знаешь, как мы расстались? — неожиданно резко тянет на откровения Елизавету.

— Нет.

И, честно говоря, не хочу знать. Но бывшую уже не остановить:

— Мне его любовница позвонила и попросила Даниила ей отдать.

Нахмурившись, стараюсь не выдавать своего удивления.

Это что-то новенькое.

В любом случае это их дела. Мне-то что?

— И я такая, — продолжает Елизавета. — Да-да. Конечно! Забирай. Без проблем. Только я предварительно упомянула все его болячки и что после результатов анализов нам с Михайловым в больнице даже в ЭКО отказали! Бесполезно, говорили нам врачи, размножать его живчиков, дохлые они. Я сообщила его любовнице, что красавец проживает на моей территории, а «Лошадиный остров», которым он так гордится, и дом в лесу — всё это давно отдано под залог. Что он обычный работяга, который взял кредит, чтобы купить себе айфон. А квартира в центре куплена на мои деньги. И его доходов едва хватает, чтобы погасить эти займы и кредиты. И после всего рассказанного девушка как-то сникла, затихла, извинилась передо мной и положила трубку. Я собрала мешок с его поношенными трусами и джинсами и вручила ему, выпроводив в деревню. Обратно, откуда он родом. И ты знаешь, Забавушка, у меня будто бы второе дыхание открылось. И так легко стало на душе, спокойно. Только вот жаль, что потратила я на него столько лет и думала, что смогу изменить человека. А люди, они не меняются, по сути. Вот я ему сегодня звонила в очередной раз насчёт подписи, просила: отдай то, что тебе не принадлежит. А он выслушал и трубку повесил. Ну если ты не хотел разговаривать, зачем отвечал на звонок? Дурак!

— Ваша очередь, — в ступоре киваю на талончик в её руке.

— Будь здорова, Забава, удачи на работе, только сильно не переусердствуй.