Цыганская невеста - Яна Лари

– Да что ты говоришь, – хмыкает он, галантно щёлкая серебряной зажигалкой. Если проигнорировать комбинезон грузчика, надетый на выцветшую футболку, то парень запросто бы сошёл за беззаботного прожигателя жизни. Общительный, себялюбивый, незакомплексованный, умело пускающий пыль в глаза, невзирая на пустые карманы – неудивительно, что простодушная "сестричка" в своё время повелась на его сладкие речи точно кобра на флейту йога. Такие как Князев любят только себя. Бьюсь об заклад, что Рада цепляет его исключительно своей недосягаемостью. Эдакое проверенное временем средство потешить больное тщеславие.

– Зря ёрничаешь, – отзываюсь, закуривая. – Ей сейчас ох как не сладко.

– Что так, буржуйчик содержание урезал? – с показным равнодушием усмехается он, щелчком отправляя свой окурок в лужу.

Такс, об отъёзде Драгоша мы не в курсе. Значит, причина тем более неизвестна. Удачно.

– Бросил он её, – произношу, нарочито плавя на языке вожделенную сладость открывшихся ему возможностей.

– Что ты мелешь? – из-под небрежно взлохмаченной чёлки сверкнули покрасневшие от недосыпа глаза. Недоверчиво так, можно даже сказать насторожено. – Мы только вчера говорили, Рада об этом словом не заикнулась.

Почти подловил, зараза. Затянувшись, медленно выпускаю дым, выкраивая пару лишних секунд себе на раздумья. Гадай теперь, о чём они успели потрепаться. Князев, задумчиво уставившись на проезжую часть, постукивает пальцами по сжатым губам. Пока не определился, верить мне или нет. Пожалуй, стоит переключить его внимание и, не вдаваясь в подробности, сделать упор на очевидное.

– А ты ждешь, что она будет жаловаться или когда-то решиться сесть тебе на шею с двумя детьми? – снисходительно засмеявшись, качаю головой. – Я думала, ты лучше знаешь мою сестру. Видимо показалось. Ладно, мне пора, – равнодушно добавляю, тщательно маскируя собственный интерес. Пусть теперь сам подсуетится, так меньше предпосылок подозревать меня в притворстве.

– Бывай, – почти мгновенно доносится вслед, но в севшем голосе звучит совсем другое – встревоженное: "Постой...", от которого сыто ёкает в груди. Заинтересовался, красавчик, теперь догоняй.

Сбежав со ступенек, медлю, наслаждаясь последней затяжкой, затем неспешно направляюсь к урне, считая приближающиеся шаги. Три. Два. Один...

– Не пойму, какая муха его укусила? У них же дети!

Быстро же, Князев, прогнулся твой скептицизм.

– А мне почём знать? – пожимаю плечами, внутренне закипая. Вот именно, дети... у них. Не у меня с Жекой. – Уехал на юг, – продолжаю тише, делая над собой усилие, чтобы в тоне не проскользнула неуместная фальшь. – Дал три дня на сборы. Слухи разные ходят, поговаривают даже, что он вернётся не один, так что мелких будет кому воспитывать. Эту ночь она ещё дома с ними проведёт, потом не в курсе. Уехать куда-то собиралась, но разве ж Рада признается? Гордячка.

– Блин. И в садике сегодня не встретиться, смена у меня паршивая. Малых мать забирает, – крепнущее на глазах предвкушение встречи окрашивает впалые мужские скулы румянцем. – Номерок её хоть дай.

– Нет, Паша, мне проблемы потом не нужны. И дурить не вздумай, – отрывисто чеканю, вкладывая в его белобрысую голову нужную информацию. – Ты еще домой к ней явись, пока цербер укатил. В прошлый раз выжил, второй раз может не повезти. Народ у нас на горке любопытный, завидит вечерком козла на чужой грядке и молись, чтобы солью в зад пальнули, а не пулей из свинца.

Дожидаться пока Князев переварит услышанное мне ни к чему. Окинув его на прощание показательно строгим взглядом, сворачиваю за угол и перебегаю дорогу.

Теперь бы милый не подкачал.