Цыганская невеста - Яна Лари

– Да-а, Рада. Уже, – хрипловато с проникающей под кожу настойчивостью шепчет Драгош и слова его щекоткой на выдохе касаются шеи, теплом стекают по лопаткам, заставляя жмуриться от необъяснимого чувства, что он уже внутри. Это пугает. Я готова на что угодно, лишь бы прогнать наваждение. Даже признаться.

Мысленно перекрестившись, набираю полные лёгкие воздуха, чтобы голос звучал уверенно.

– Нам нужно поговорить.

Получается смазано. Да уж. Мыши и те пищат внятней.

– Нет, птенчик, говорить нам не нужно, для этого у нас вся жизнь впереди, – мужские уверенные пальцы медленно проскальзывают от затылка вниз по позвонкам, превращая мысли в сбивчивую кардиограмму. – А сейчас ты помолчишь и позволишь мне стать твоим мужем.

– Но...

– Ш-ш-ш... Даже не пытайся заговорить мне зубы, я этого терпеть не могу, – шёпот Драгоша звучит мягко до тишины, но от мягкости это веет такой бескомпромиссностью, что меня начинает знобить.

"И что мне делать?" – под натиском подступающей паники спрашиваю саму себя, чувствуя, как неумолимо слабеет шнуровка свадебного платья. Он не торопится, знает, что я теперь в его власти, но даже не догадывается, об истинных масштабах моей зависимости. Я его вижу второй раз в жизни и ровно столько же времени ненавижу, просто за то, что он есть. За право отнять мою свободу. За возможность заткнуть мне рот. Но сильнее всего – за собственную необъяснимую робость перед ним.

Коротким вздохом облетает к ногам пудровый атлас платья прибитый сверху тяжестью мужского ремня. Пальцы Драгоша уверенно поддевают, тянут вниз кружево нижнего белья, а я от страха не чувствую тела, задыхаюсь приторной сладостью отстоявшихся роз и, когда волнение достигает критической точки, спину оглаживает внезапный холодок – он куда-то отходит.

Жаль ненадолго, я толком не успеваю отдышаться.

– Посмотри на меня, – тихий, но категоричный приказ. Повиновавшись, встречаю пронзительный взгляд тёмно-карих глаз. Он стоит у кровати, повернув голову набок, и в хмурой задумчивости то прикусывает нижнюю губу, то медленно отпускает розовую кожу. Полностью обнажённый, хорошо сложенный молодой мужчина. Я никогда не оказывалась в такой ситуации, Паша не дал мне возможности себя рассмотреть, и теперь смятение напополам с волной незнакомого озноба медленно сжигает вены в пепел. Проглотив остатки гордости, неловко отвожу глаза. Посреди кремовой простыни, уже расстелена рубашка невесты. Теперь ясно, зачем он прервался – подготовить постель. – Рада, я сказал – на меня смотри. Вот так. Хорошо. Иди ко мне.

Хриплым пробирающие низким тембром тянет как по нитке, и я даже в этот раз не смею противиться. А Драгошу, словно только и нужно – убедиться в моей покорности, потому что едва я сбрасываю с себя оцепенение, чтобы выполнить очередную прихоть, он сам преодолевает расстояние в два больших уверенных шага и неожиданно подхватывает меня на руки. Бережно. Так крепко, что мышцы, согретые жаром его обнажённого торса, расслабляются сами собой. Ошеломляюще грустно узнать насколько полным и отчётливым может быть чувство собственной ценности и значимости не рядом с родными, а в объятиях чужака.

Но стоит Золотарёву донести меня до кровати как обострённый страхом и муками прошлого опыта адреналин ударяет по нервам, стягивая их в одну звенящую пружину. Я с силой впиваюсь нарощенными ногтями ему под лопатки, глубоко вспарываю кожу, размазывая липкую лимфу по сведённым мышцам спины, и громко всхлипываю, прижатая к кровати весом рухнувшего сверху жениха.

Такой реакции он точно не ожидал.

– Тише, птичка, разве я тебя хоть чем-то обидел? – в его улыбке недоумение, в моём дыхании хрипит испуг. – Не зажимайся, я не тороплю, всего лишь хочу, чтоб ты ко мне привыкла. Ладно?