Цыганская невеста - Яна Лари

Его признание и ироничный тон чуть усмиряют биение пульса, но я всё-таки испуганно вздрагиваю, когда меня настойчиво притягивают сзади. И сходу не понять, что кажется страшнее: мужская рука под моей грудью или короткий поцелуй в шею.

– Послушай, я не могу! – дергаюсь в приступе подступающей истерики и, припоминая настойчивость Паши, понимаю, что мне сейчас слова не дадут вставить. Тем удивительней неожиданная капитуляция.

– Хорошо.

– Хорошо?

Радостное недоверие переходит в разочарованный всхлип, когда Драгош, обойдя меня, становится напротив. Его волчья, немного натянутая улыбка не оставляет сомнений – не отступит. Нужно признаваться. Только как, если эмоции пустились в дикий пляс?

Решительность на вдохе – страх на выдохе. И так по кругу.

– Да, – утвердительно кивнув, он отступает к кровати, чтобы прикрутить свет висящих над ней бра. А затем, вернувшись ко мне, останавливается на расстоянии вытянутой руки. – Я не буду торопить, но хочешь ты того или нет, нам придётся это сделать. Гости вечно ждать не будут. Постарайся расслабиться, тогда тебе будет приятно.

– Приятно?! – недоверчиво вскидываю брови, на миг даже забыв о муках выбора. Лгун.

– Тихо-тихо, – усмехается Драгош, скидывая пиджак на одно из кресел. Его слова прозвучали бы непринуждённо, если бы не застывшее во взгляде напряжение. Обещанная мне отсрочка обманчива, дёрнусь – вмиг перехватит и уже вряд ли станет церемониться. – Тихо, не нужно меня бояться. Давай сделаем так: я пока начну раздеваться, а ты присоединишься. Ладно?

– Ты уже начал, – машинально подмечаю, настороженно наблюдая за его движениями.

– Ш-ш-ш... – он вновь улыбается уголком рта, стягивая через голову галстук. Обыденный жест, но ничего более устрашающего и завораживающего я в жизни не видела. – Прислушайся. Я слышу, как за дверью ворчит Черна. – Говорит, а сам тянется к вороту. Медленно расстегивает верхнюю пуговицу. Следующую. Заметив моё смятение, переключается на манжеты. – Мы же уважим их почтённый возраст, не станем томить до утра?

Я неосознанно киваю, потому что его вкрадчивый голос подавляет волю. Каждое новое слово наравне успокаивает и хлещет, воспаляя недобрые чувства, сжирающие меня изнутри с того самого момента, как Нанэка объявила о предстоящей свадьбе. Кажется, именно в этот миг утекают последние надежды на чудо и резон сопротивляться. Будь что будет.

– Тебе нравится смотреть на меня? – вспыхнув, я осознаю, что невидяще уставилась на смуглую грудь, вызолоченную мягким светом бра и честно пожимаю плечами. Не знаю. Драгош меня не отталкивает, но и особого желания сближаться с ним нет, это скорее обычное любопытство перед чем-то новым. Но парня моя реакция, по-видимому, приободряет, он бросает рубашку сверху на пиджак и, взявшись за ремень, вопросительно выгибает бровь: – Поможешь?

– Нет, – шепчу, особо ни на что не надеясь. Если мужчина что-то задумал, то всё равно возьмёт и сделает. Тем более, когда за прищуром век зачинается охотничий кураж, а ноздри трепещут, учуяв чужую беспомощность. Мне почему-то кажется, что его сейчас одинаково заведёт любой ответ.

Так и оно и выходит.

– Правильно, румны*, – хмыкает Драгош, перехватывая меня за руку, чтобы ловко развернуть спиной к себе. Как в красивом медленном танце, которого у нас не было и, вероятно, никогда уже не будет. – Теперь твоя очередь.

– К-как моя? – запинаюсь, крепко вжимая ногти в ладони. Аромат его духов, поднимаясь от разгорячённого тела позади, нещадно сушит горло. И если раньше тот казался холодным, то вблизи, согретый подскочившим пульсом, пробирает тревожным запахом мха, тумана, влажной древесины и... жаркой погони. – Уже?