Цыганская невеста - Яна Лари

– А ну забери свои побрякушки! – женщина как-то разом напрягшись, хлопает ладонью по краю подставки, подбрасывая вверх почти четыре грамма чистого золота, и под дробный стук покатившегося ко мне назад украшения, непреклонно сводит брови. – Всё равно либо подделка, либо ворованное. Следующий! Не стоим.

Случаи подобной предвзятости хоть и редко, но случались и раньше. Местным куда проще поверить тому же Пашке, чем нашему брату. Хотя жулья что там, что там хватает. Взять хотя бы гопкомпанию Князева, чьи лица второй день мелькают в сводках криминальных новостей в связи с квартирными грабежами и убийством валютчика – цыганской крови в них ни грамма. Но если человек упёрся, попробуй, докажи, что ты не верблюд.

– Вот народ, – недовольно ворчит мужской голос со спины – Вцепится, поганым веником не выгонишь.

И очередь согласно загудела, снедаемая желанием поскорее преодолеть затор, того и гляди набросятся. Придётся топать в ломбард.

– Держите, – молодая мать, опасливо оттесняя меня в сторону, добавляет к смятым купюрам недостающую сумму. – Продайте вы ей эти таблетки, пусть чешет.

Домой иду, словно в тумане. В безлюдном проулке, поддавшись любопытству, высыпаю на ладонь пару больших, белых таблеток с отверстием посередине. Инструкция во вкладыше вопроса как их проглотить, чтобы не подавиться, совсем не проясняет, ибо по-русски там ни слова, а мой уровень знания государственного языка критически низок, для расшифровки таинственных слов. Удручённо сложив контрацептивы обратно в сумку, решаю разламывать их на четыре части, ведь не должно быть особой разницы, проглочу я их целиком или как-то иначе. Зато эту покупку, стоившую мне таких нервов и золотого кольца, оставленного в подарок маленькой Алисе, можно смело считать своего рода обрядом посвящения в современные женщины. Ни девяносто семь секунд близости с Пашкой, ни даже бесконечная пытка под обезумевшим мужем не возымели на меня столь мощного эффекта, чтобы можно было смело завить: "Теперь я чувствую себя взрослой!". А вот двенадцать таблеток смогли, и это оказалось так здорово, что ослеплённая приятной уверенностью в завтрашнем дне, я чуть не попадаю в обзор пассажиров подъезжающего к дому Кайена. Хорошо в последний момент мне удаётся юркнуть за ворота незамеченной. По крайней мере, очень на то надеюсь.

* * *

– Послал же мне бог остолопа! Вот что ты забыл в этом городишке? Я тебе предлагаю размах, перспективы, семейное дело, в конце концов, – наверное, раз десятый за час взрывается отец Драгомира. – Бери с брата пример, от семьи ни на шаг. Погоришь со своей шарашкой, к кому побежишь, поджав хвост? Ко мне. А шиш тебе! Копейки не получишь, запомни.

– Да брось, двадцать лет продержался у тебя мальчиком на побегушках, не пропаду, – огрызается Драгош, и угрюмое выражение лица, вроде: "я хороший сын и внемлю каждому слову" исчезает, а на смену ему приходит врождённое упрямство. Они с отцом так похожи, что мне становится страшно. Особенно глядя на угодливо поддакивающую каждому слову супруга Анну. – Не хочешь помогать, не надо. Сам заработаю свои копейки, и локти посбиваю тоже сам.

– Вот теперь вижу, мой пацан, – мужчина порывисто хлопает сына по плечу, не просто сбагривая с себя львиную долю финансовых затрат на становление бизнеса своего упёртого чада, но и виртуозно проворачивая это дело как его единоличный выбор. – Кстати, ты что-то говорил про подарок для старой Надьи?

– Точно! Я его Раде в сумку кинул, – спохватывается Драгош и, послав мне короткую улыбку, направляется к машине. От его подозрительной любезности, возникшей после того, как они с другом прокатили Зару до дома, и плотоядного взгляда кидает то в жар, то в холод. – Сейчас принесу, вы пока сумки загружайте. Дорога долгая и так доберётесь за полночь.