Ты все поймёшь, когда его не станет - Татьяна Семакова (2022)

— Убили? — озвучила вслух то, что вертелось в голове, а он развёл руками:

— Не подкопаешься. Фактически, он уже давно труп.

— Влада тоже не могут найти.

— Он в данном случае фигура второстепенная.

— Пока не увижу — не поверю, — сказала упрямо. — Один раз я уже его смерть пережила, второй — не готова.

— Понимаю, — вздохнул в ответ. — Думаю, эти деятели квартиру уже осмотрели, наша очередь, — поднялся и подал мне руку, за которую я ухватилась, как утопающий за соломинку. — Но сначала заедем перекусить. Ты здорово похудела.

— Тебя с таким лицом в приличное место не пустят, — пробубнила, совершенно не желая даже пытаться запихнуть в себя еду.

— Заедем в неприличное, — хмыкнул в ответ, открыл шкаф и начал переодеваться, раздевшись до трусов.

Я отвела взгляд, смутившись, и торопливо вышла из комнаты.

«Просто беременные гормоны» — повторила несколько раз про себя, вытерев вспотевшие ладони о платье. Сунула ноги в балетки и обернулась, обнаружив, что он наблюдает за мной от двери в комнату грустным карим глазом.

— Я скажу тебе кое что, попробуй поверить, — сказал, подходя ближе. — Краснов не такой душка, каким ты себе его нарисовала в последние дни. Он хитрожопый засранец, каких свет не видывал. И тебе придётся максимально откровенно отвечать на мои вопросы, если хочешь разобраться во всем.

— Это он дал тебе в глаз? — спросила прямо, а он кивнул. — Расскажи и ты, что произошло. Максимально откровенно.

— Вышел от тебя, насвистывая, помахал рукой в темноту, через пару шагов — рука на плечо. Разворачиваюсь, он с ходу в глаз. Я посмеялся, он сказал, цитирую: «не лезь к ней», следом удар в челюсть. Рука у него тяжелая, он боксом занимался сколько его знаю.

— Кто скорую вызвал? Судя по рассказу, соседи вряд ли могли такое услышать.

— Точно не могли. Наверняка, он и вызвал. Представь: выезжаешь утром, а там я в отрубе, весь из себя несчастный. А вдруг, дрогнуло бы где? На жалости тоже можно далеко уехать. Как минимум, до ближайшей кровати, — я поморщилась, а он пожал плечами: — Я откровенен с тобой, говорю, что в голове. Изображать годами что скрываю свои нежные чувства — не по мне.

«Странная формулировка» — подумала мимоходом и нахмурилась.

Посмотрела на наше отражение в зеркале — рыжая девица в белом платьице и высокий крепкий парень со щетиной и заплывшим глазом.

— Может, закажем еду в дом? — вздохнула, а он хохотнул и кивнул согласно. — И я, заодно, переоденусь…

Щеголять в платье, в котором выходила замуж, больше не хотелось.

— Поедем отдельно, я на своей, — сказал уже в подъезде. — И заскочи куда-нибудь, возьми еды на вынос, так будет быстрее, — я пожала плечами в ответ, а на первом этаже он хлопнул себя по лбу и пробормотал: — Забыл кое-что. Не жди меня.

Это тоже показалось странным, но спорить я не стала, вышла, хмурясь, села за руль и поехала домой, следуя инструкциям.

Еда давно остыла, я заварила травяной настой, посмотрела на часы и, наплевав на позднее время, набрала Максима.

— Серафима, привет, — ответил бодро, — я ждал тебя сегодня, мать инструктаж провела, еле записывать успевал.

— Ты можешь говорить свободно? — спросила негромко и не узнала свой собственный голос. Тихий, холодный, сдержанный, вкрадчивый.

— Случилось чего? — спросил с тревогой и ответил на вопрос: — Да, конечно, я дома, один.

— Расскажи, каким он был человеком, — Максим завис на время и ответил не слишком уверенно:

— Строгий, но справедливый. По работе общался охотно, новые идеи приветствовал, инициативу тоже, но дистанцию держал. С тобой ощущение, что друзья, извини за фамильярность, а там… он начальник, я — подчинённый, как-то так. Когда он сказал, чтоб новые идеи рассказал тебе, я удивился.

— Почему?