Игры сердца (ЛП) - Кристен Эшли (2021)

Мистер Хейнс был другом его отца. Чувак был крутым. Фину он всегда нравился. У него определенно было то, чтобы быть настоящим отцом, но он также был полицейским, и в нем присутствовала эта полицейская атмосфера. Не напыщенный мудак, а крутой, крутой парень, что было потрясающе. В довершение всего, он был хорошим отцом. Он всегда присутствовал на баскетбольных матчах Ноу, но не как, те родители, которые кричали или лезли в дерьмо ради своих детей с тренерами. Он разрешил Ноу создать гаражную группу, что было потрясающе. И Фин видел, как он шел, обняв Клариссу за плечи, и они всегда улыбались или смеялись.

Мистер Хейнс был похож на его отца.

Но он также знал, что мистер Хейнс был с его тетей Дебби, когда учился в старших классах. Хотя этого он не понимал. С другой стороны, он никого не мог представить с тетей Дебби, даже не такого крутого, как мистер Хейнс. И наконец, у него возникло такое ощущение, что его отец хотел, чтобы у тети Дасти были отношения с мистером Хейнсом. Он всегда упоминал о нем при ней, когда она приезжала, или, когда они разговаривали по телефону. Слишком упоминал. Это было странно. Тетя Дасти жила в чертовом Техасе. Это было совсем не похоже, что она могла вести игру легко. И все же папа настаивал. С другой стороны, папа и тетя Дасти были очень близки, и папа любил, чтобы семья была рядом. Даже тетя Дебби. Поэтому он сделал бы что-нибудь, чтобы вернуть тетю Дасти домой.

Боже, это было чертовски круто. Если бы тетя Дасти была с мистером Хейнсом, она бы вернулась сюда и помогала бы ему.

— Они расстались.

Эти слова исходили от Клариссы, и он сосредоточился на ней.

— Что? — опять повторил он.

— Я не знаю, что произошло. Я... я просто как-то слышала, как папа разговаривал с ней, и мне показалось, что все хорошо, а потом услышала, как он разговаривал со своим напарником по работе и сказал, что все кончено.

Вот дерьмо.

— Я... ну, — она повернулась и подтянула сумку с учебниками к себе спереди, затем порылась в ней. Вытащила две тетради с девичьими обложками, держа их между ними. — Эти вещи твоей тети. Знаю, немного странно читать их, и в них есть что-то плохое, что вроде как... жутко и расстраивает. Она написала их давным-давно. Она была, ну... влюблена в моего отца тогда, и, ну, не знаю, что произошло, но то, как она была влюблена в него тогда, вызывает печаль, что они переспали, а потом, эм... разошлись.

Фин уставился на тетради.

Кларисса продолжала:

— Я... думаю, что, эм... ну, на самом деле, я знаю, что если бы она была здесь, папа бы, эм... попытался бы снова ее вернуть, я имею в виду, эм… твою тетю. — Она остановилась, и глаза Фина встретились с ее глазами, так что она продолжила снова и быстро, ее щеки порозовели. — Прости. Ты думаешь, что это странно.

— Ты пытаешься их свести вместе? — спросил он.

— Я знаю, это странно, — она начала отступать, бормоча: — забудь об этом.

Он потянулся, крепко схватил ее за руку, и она замерла. Вся, кроме головы, которая дернулась назад, чтобы взглянуть на него.

Он продолжал держать ее за руку и тихо сказал:

— В этом нет ничего странного, Рис.

Она моргнула, затем прошептала:

— Она, эм... классная? Я имею в виду, что из дневников видно, что она крутая, хотя и написала их давным-давно.

Фин продолжал держать ее за руку, ухмыльнулся и ответил:

— О да, тетя Дасти — крутая. Полностью.

Она, казалось, расслабилась, как будто это была хорошая новость, и почувствовала облегчение.

Затем продолжила:

— Я знаю, что она живет далеко, поэтому не знаю, как ее вернуть. Я не знаю, сколько времени потребуется папе, чтобы...

Фин ухмыльнулся, сжал ее руку, прервав.

— Я знаю, как ее вернуть.

— Знаешь? — прошептала она.

Ее шепот и большие глаза были чертовски милыми.

— Да, знаю, — мягко ответил он.

— О. — Все еще шептала она, и то, как она шептала, было еще милее.