Семья в наследство - Ксения Богда

Не знаю, сколько я нахожусь в отключке, но, когда мне удается разлепить глаза, надо мной склоняется Руслан, а у него на руках Тимур.

Я пытаюсь вскочить, но все тело простреливает болью. Падаю обратно на диван, прикладываю ладонь ко лбу. Стону.

— Тихо ты, лежи. Я врача вызвал, сейчас будет.

— Какого врача? Зачем врача? — голос напоминает хрип полумертвого буйвола, а я морщусь от того, с каким трудом мне даются даже эти слова.

— Затем, что ты в обморок шарахнулась. А если бы я не пришел, и что, пацан бы один на один остался?

От его слов по коже пробегает мороз, меня передергивает.

— Ага, тряхнуло? Ты как себя до такого состояния довела, Маш? Скорую вызвать мозгов не хватило?

Кривлю губы.

— Можно не так грубо?

Руслан таращится на меня, как будто впервые видит. Переводит глаза на Тима.

— Не, ты слышал? Грубо ей.

— Дай мне ребенка, — протягиваю руки к Руслану, но он отдергивает сына.

— Вот ещё, чтобы ты его уронила от бессилия своего?

Стук в дверь. Открываю глаза, сталкиваюсь с двумя парами одинаковых глаз и сглатываю ком в горле.

— А вот и врач.

— Да, не стесняйся, чувствуй себя как дома, — хриплю и начинаю задыхаться от кашля.

— Я и не стесняюсь, — бросает Руслан в ответ и аккуратно ставит Тимура на коленки, тот сразу же подползает ко мне, — о нет, малыш, маме надо отдохнуть.

Улыбаюсь Тиму.

— Пойдем лучше со мной, — Руслан снова сгребает его в охапку, — вот так.

А мне только и остается наблюдать, как он легко обращается с моим малышом. Словно его вообще ничего не смущает и у него самого был не один ребенок.

А ещё удивляет, как легко идет на руки к нему Тимур. У меня не было опыта наблюдать поведение сына с посторонними людьми, но я всегда почему-то считала, что он будет болезненно реагировать на чужие руки.

Но, видимо, Руслана он не считает угрозой…

Слышу приглушенный голос Руслана, а потом на пороге гостиной появляется врач.

— Добрый день, слушаю вас. Какие жалобы?

Руслан маячит за спиной врача, все ещё держит Тима на руках. Рукава рубашки закатаны, обнажают предплечья, на которых бугрятся мышцы. Его нельзя назвать накачанным, но он довольно в хорошей форме.

Смаргиваю.

Боже, а мне какое дело до этого?

— Обморок, жар, кашель, — озвучивает за меня все Руслан.

— Сколько дней длится?

Руслан точно ответа на этот вопрос не знает, поэтому смотрит на меня, и я без слов понимаю, что мне нужно самой говорить.

Сглатываю и морщусь от неприятного ощущения в горле.

— Третий день. Жаропонижающие не очень справляются. Да и мне не особо что-то можно, у меня грудное кормление с сыном.

Врач угукает. Присаживается на стул, который успел притащить Руслан, и начинает меня осматривать.

— Футболку поднимите, пожалуйста.

Я в первую секунду на инстинктах дергаю одежду, а потом сталкиваюсь с внимательным взглядом Руслана, который прикован к моему боку.

Откашливаюсь. Руслан отмирает.

— Мы выйдем, пожалуй.

Его голос звучит как-то странно. Как будто он не тут…

А у меня в голове бьется вопрос, что же его так заинтересовало во мне? Ну не татуировка же на месте шрама?

На автомате отвечаю на все вопросы доктора, а потом его реплика выводит меня из задумчивости:

— Боюсь, что без антибиотиков никак не справиться.

— Что? Как это антибиотиков? А как же…

Не договариваю, но ощущаю, как мне становится тяжело дышать. Как же я прекращу кормить Тимура? Он же ещё маленький, да и мы особо многое ещё не ввели… как я вот так просто возьму и отвернусь от своего малыша?

— Не волнуйтесь, сейчас есть лекарства, которые разрешены при лактации.

— Можно будет не прерывать?

С такой надеждой смотрю на него. Врач даже слегка тушуется и отводит глаза.