Сведенные судьбой - Лиза Клейпас (2023)

Пандора побелела как полотно, потом покраснела от стыда, потом снова побледнела. Она никогда бы не смогла предположить, что Габриель способен на такое издевательство.

— Ты же знаешь, что я не умею вальсировать, — сумела выговорить Пандора. — К чему все это?

— Просто попробуй со мной, — начал уговаривать он. — Я подумал над этим и считаю, что можно танцевать вальс более простым образом.

— Нет, нельзя, — прошипела она. — Ты рассказал сестре, в чем проблема?

— Только то, что тебе не дается кружение. Но причину не назвал.

— О, благодарю вас! Теперь она будет думать, что я неуклюжая.

— Мы с вами в большой, практически пустой комнате, — донесся от рояля голос Фебы. — Нет никакого смысла разговаривать шепотом. Я все равно все слышу.

Пандора развернулась, чтобы уйти, но Габриель схватил ее за руку и произнес:

— Ты сейчас будешь танцевать со мной.

— Да что с тобой? — резко спросила она. — Если ты нарочно пытаешься понравиться мне с помощью самых неприятных, смущающих, разочаровывающих поступков, когда я постоянно нахожусь в нестабильном эмоциональном состоянии, тогда нам надо обязательно станцевать вальс. — Чуть ли не дымясь от злости, она посмотрела на Фебу и воздела руки вверх, словно говоря: «что поделаешь с этим невозможным человеком!»

Та с сочувствием посмотрела на гостью и сказала:

— У нас такие прекрасные родители. Даже не представляю, как из него смогло вырасти вот это.

— Я хочу научить тебя вальсу, который танцевали мои отец и мать, — сказал Габриель. — Он более плавный и грациозный, нежели современный, модный вариант. Тогда было меньше поворотов и больше скользящих шагов, без подпрыгиваний.

— Мне не важно, сколько там было поворотов. Я не смогу сделать даже одного.

Габриель был неумолим. Ей стало совершенно ясно, что он не выпустить ее из гостиной, пока она не уступит.

«99. Мужчины похожи на шоколадные конфеты. Те, у кого самые яркие обертки, наделены гадкими начинками».

— Я не собираюсь на тебя давить, но…

— Но уже это делаешь! — Пандора почувствовала, что ее трясет от гнева, и процедила сквозь стиснутые зубы: — Чего ты хочешь?

Пульс грохотал в ушах, ей почти не было слышно, как он тихо ответил:

— Я хочу, чтобы ты мне доверилась.

К ее ужасу, слезы, которых не было раньше, сейчас грозили хлынуть ручьем. Она несколько раз сглотнула, заставляя их отступить, и замерла, когда почувствовала его ласковую руку на своей талии.

— Почему ты не слышишь меня? — с горечью произнесла Пандора. — Я уже объяснила, что это невозможно, но, очевидно, мне придется это доказать. Ладно. Меня не пугает обрядовое унижение. Я ведь не погибла за три месяца лондонского сезона. Чтобы развлечь тебя, стану оступаться и спотыкаться во время вальса, если это поможет избавиться от тебя.

Она перевела взгляд на Фебу:

— Должна и вам сообщить: мой отец ударил меня по ушам, когда я была маленькой. Сейчас одно ухо у меня практически не слышит, и я теряю равновесие.

К ее облегчению, Феба не стала смотреть на нее с жалостью, а лишь озабоченно сказала:

— Это ужасно!

— Мне просто хотелось, чтобы вы знали, почему обычно мой танец напоминает телодвижения чокнутого осьминога.

Подбадривая бедняжку, Феба коротко улыбнулась ей:

— Вы мне нравитесь, Пандора. Вне зависимости ваших успехов в танцах.

Стыд стал отступать, и Пандора сделала глубокий вдох:

— Спасибо вам.

Потом она нехотя повернулась к Габриелю, по виду которого было понятно: он ничуть ни о чем не жалеет. В уголках его губ таилась одобрительная улыбка, когда он подошел к Пандоре.

— Не улыбайся мне, — одернула его она. — Я на тебя зла.

— Я вижу, — вежливо сказал он. — Мне очень жаль.

— Ты будешь жалеть еще больше, когда меня вырвет на твою сорочку.