Пандора застыла на месте, не в силах воспринять сказанное им. Не было слов, даже междометий, чтобы описать ее состояние. Будто тяжелый душный занавес раздвинулся и открыл ей другую сторону мира, открыл перспективу тех мест, о которых она не догадывалась, что они существуют.

Явно озадаченный молчанием Пандоры, Габриель отпустил ее руку и посмотрел на нее глазами цвета ясного зимнего утра, на лоб ему упала рыжеватая прядь.

В этот момент Пандора поняла, что умрет от горя, если он не будет принадлежать ей. Она стала новым человеком рядом с ним, они станут особенными друг для друга, и ничто не свернет ее с выбранного пути. Кэтлин была права: что бы она ни выбрала, это не будет идеалом, все равно чем-то придется пожертвовать.

Она согласна на любые жертвы, лишь бы не потерять этого человека.

Пандора вдруг разрыдалась. Это были не деликатные женские слезки, а бурный взрыв рыданий, когда лицо наливается краской. Самое ужасное, прекрасное, оглушающее чувство, которое ей только было известно, обрушилось на нее, как огромная волна, и захлестнуло.

Габриель с тревогой посмотрел на нее, потом полез в карман за носовым платком.

— Нет-нет… Не думай, что ты… Господи, Пандора, перестань! Что не так? Он начал промокать ей лицо, но она забрала у него платок, высморкалась, плечи ее тряслись. Пока Габриель в растерянности топтался на месте, Феба оставила рояль и подошла к ним.

Заключив Пандору в объятия, Габриель растерянно посмотрел на сестру и пробормотал:

— Не понимаю, что случилось.

Покачав головой, Феба ласково потрепала его по волосам:

— Ничего не случилось, болван. Ты ворвался в ее жизнь как удар молнии. В такой ситуации любой испытает ожог.

Пандора почти не обратила внимания, как Феба вышла из гостиной. Когда поток слез стал иссякать и она смогла поднять глаза, то увидела, что он пристально разглядывает ее.

— Ты плакала, потому что хочешь выйти за меня, — сказал Габриель. — Я прав?

— Нет. — У нее вырвался последний всхлип. — Я плачу, потому что не хочу не выходить за тебя замуж.

Габриель резко выдохнул, наклонился к ней и стал целовать грубо, требовательно, жадно, содрогаясь всем телом.

Прервав поцелуй, Пандора отстранилась, обхватила лицо Габриеля ладонями и горестно посмотрела на него.

— Какая разумная леди захочет выйти замуж за человека с такой внешностью?

Он снова завладел ее губами, пламенно, по-хозяйски. Пандора закрыла глаза, отдаваясь темному, полуобморочному наслаждению.

Наконец Габриель поднял голову и хрипло спросил:

— Что не так с моей внешностью?

— Разве не ясно? Ты слишком красив. Другие женщины будут флиртовать, пытаться привлечь твое внимание и бегать за тобой постоянно.

— Они и так это делают. — Он поцеловал ей щеки, подбородок, шею. — Я их даже не замечаю.

Пандора увернулась:

— Зато я буду замечать и ненавидеть их. И это будет медленной пыткой — смотреть на идеального красавца день за днем. Ты мог бы по крайней мере попытаться растолстеть, или отрастить волосы в ушах, или лишиться переднего зуба. Нет, даже с этими изъянами ты все равно останешься красивым.

— Могу обзавестись залысинами, — предложил он.

Пандора обдумала предложение, убирая густые золотистые волосы, упавшие ему на лоб.

— У тебя в роду были лысые?

— Нет, насколько мне известно, — признался Габриель.

Пандора нахмурилась:

— Тогда не дари мне напрасную надежду. Просто признай: твоя красота вечна, и мне придется мириться с этим.

Габриель крепче сжал объятия, пока она пыталась вырваться.

— Пандора… — шепнул он. — Пандора…

Если бы только она могла избавиться от этого жестоко-чудесного чувства, которое затопило ее. Горячее. Ледяное. Счастливое. Полное страха. Пандора не могла найти смысла в происходящем. А Габриель ласково бормотал ей на ухо прекрасные слова: