Покоренная судьбой - Кора Рейли

Затем я вернулся к Римо, чтобы сообщить ему о нашем решении. Это должно было проложить путь к миру, к нашему с Гретой совместному будущему.

Я нашел Римо, Невио и Серафину перед комнатой Греты. Я кивнул в знак приветствия Серафине. Мое общение с ней в прошлом ограничивалось парой ничего не значащих любезностей и я мало что знал о ней, кроме истории с ее похищением.

— И? — спросил

Римо с вызывающим выражением лица.

Я рассказал Римо о своем решении.

— Мы не хотим ждать мести, пока Фамилия решит, что пришло время. Нам не нужно публичное собрание, чтобы пролить кровь, — сказал

Римо. Невио кивнул.

— Это единственный путь. И это шанс на мир.

Невио рассмеялся. — Нам не нужен мир.

Серафина повернулась к Римо. — Грете нужен Амо. Она так много потеряла. Ты хочешь, чтобы она потеряла и любовь всей своей жизни?

Впервые с тех пор, как я узнал Римо Фальконе, в его глазах мелькнула сильная душевная боль.

Я подавил собственные эмоции, не позволял себе думать о том, что мы с Гретой потеряли. Когда я мечтал о будущем с Гретой, я представлял, что у нас будут дети, которые наполнят дом смехом.

— Нет достойного возмездия за то, что потеряла Грета, — прошептала

Серафина, касаясь груди Римо. — Ты можешь убить всех членов Фамилии, но это не поможет Грете. Единственное, что ты можешь сделать для нашей девочки, это дать ей будущее с Амо, а для этого должен быть мир.

Невио с насмешкой покачал головой, но затем обменялся взглядом с отцом, и, наконец, Римо кивнул. — Мы подождем собрания, чтобы убить остальных, но Крессида умрет сейчас.

— От моих рук, — добавил

Невио.

Выражение лица Серафины исказилось от беспокойства. Если она беспокоилась о душевном здоровье Невио, если он убьет женщину, то ей не стоило беспокоиться. Я сомневался, что Крессида будет первой, да и не последней.

— Передай ей привет, — процедил я.

32

Грета

Первым воспоминанием, когда я проснулась, была острая боль в животе, за которой последовало жжение в колене. Мне захотелось отшатнуться, но убежать от этого было невозможно.

Затем перед моими глазами медленно, одно за другим, стали отчетливо вырисовываться лица. Сначала папа, который сидел справа от меня, обхватил мою руку, его темные глаза были полны беспокойства. — Болит?

Я кивнула и поморщилась. Папа поднял руку и нажал кнопку на инфузомате, чтобы ввести в мои вены больше морфия. Сразу же боль в моем теле притупилась, и я смогла расслабиться. Движение с другой стороны заставило меня повернуть голову, и мои глаза расширились, когда я увидела Амо, выпрямившегося в своем кресле. Он держал мою вторую руку. —

Амо?

Он кивнул, выражение его лица было серьезным и говорило о том, что произошло что-то ужасное. Я попыталась сесть. Папа и Амо одновременно потянулись ко мне, затем остановились, и их глаза встретились. Я ждала неизбежного, но папа с напряженным выражением лица опустился обратно и позволил Амо помочь мне сесть и я послала ему благодарную улыбку. Он слегка кивнул. Я знала, как дорого ему это стоило.

Мама зашевелилась на диване, и когда ее взгляд упал на меня, ее усталое лицо озарилось облегчением, она вскочила на ноги и бросилась ко мне, несколько раз поцеловала меня в лоб, прежде чем прислониться к папе. Под ее глазами залегли темные тени, и Амо, и папа не брились уже несколько дней. Темная щетина покрывала их подбородок и челюсть.

Амо смотрел на меня с нарисованными бровями, нежно потирая мою руку. — Как ты себя чувствуешь?

Его голос был осторожным и мягким, как будто слишком громко сказанное слово могло сломать меня.

Я не была уверена, что смогу говорить. В горле было сухо и слишком тесно, но после нескольких кашлей я выдавила первые неуверенные слова. — Жива. — Я думала, что умру. Это было похоже на смерть. Но я был здесь. — Где Невио?