Заставь меня (ЛП) - Саммер О'Тул

Она спрашивает еще.

— На ирландском?

— Мама говорила это нам. Дословный перевод «Пульс моего сердца», но еще означает «моя возлюбленная, моя дорогая».

— Расскажи о ней, — она приподнимается на локте, чтобы лучше меня рассмотреть, ее лицо любопытно. — Пожалуйста.

Я вздыхаю, плохо зажившие трещины на моем сердце раскалываются.

— Она выросла в Ирландии. Мой отец познакомился с ней, когда в конце двадцатых годов поехал туда навестить родственников. Он должен был остаться только на лето, но вернулся только через два года с женой и новорожденным мальчиком, — легче говорить в таких широких терминах, отстраняясь от повествования, рассказывая, как историю, а не как свою жизнь.

— С тобой.

— Да. Вообще-то, «Логово» был запоздалым свадебным подарком отца маме. Она всегда хотела владеть пабом и как раз собиралась заняться пабом своего дяди в Ирландии, но им пришлось переехать в Штаты. Отец был не из тех, кто отказывал матери в ее желаниях, — он был непостоянным человеком, но, когда дело касалось ее, как влюбленный мальчик, всегда нежный, добрый. И мне становится стыдно за то, как я относился к Харлоу.

— Наверное, было приятно иметь шеф-повара в семье, — она мягко улыбается, но немного тоскливо. Я делаю мысленную пометку потом выяснить почему.

— Вообще-то, она была ужасным поваром. Но наливала отличный «Гиннес», — я тихонько усмехаюсь. Ее глаза снова буравят слова, и мое сердце нервно бьется.

— А как это правильно произносить по-ирландски? — я прикусываю губу и притягиваю ее к себе, положив руку ей на бедро, а другую на щеку.

Она прижимается к моим бедрам, и я тяну ее, чтобы поцеловать. Не знаю, почему я так нервничаю. Я чуть не умер больше раз, чем могу сосчитать. Не было ни одного дня, чтобы я не совершил что-нибудь безрассудное или опасное. И все же целую ее, как умирающий, борющийся за освобождение.

Мы отстраняемся, и на ее лице застывает скромная улыбка, щеки розовеют и теплеют под моей ладонью. Она так чертовски красива, что это причиняет мне физическую боль.

— Будешь меня так целовать, и я забуду, что ты игнорируешь мой вопрос, — она щиплет меня за нос. — В который раз.

Сквозь грохот в груди я произношу слова, которые отпечатались в моем сердце.

— Куишле моу кхри9, — она замирает, услышав слово, которым я ее называл. Тяжело выдыхает, и я знаю, что она понимает, что это не просто слово, не просто милое ласкательное обращение. Это я делюсь с ней единственным чистым видом любви, который когда-либо знал. Единственной хорошей частью моего сердца. Часть, в существовании которой я часто сомневаюсь.

Она начинает покачивать бедрами с неуверенными движениями, как будто ее тело подсознательно стремится к моему. Соки из киски скользят по моему члену.

— Скажи это еще раз.

Я прижимаю ее бедра к своим, усиливая трение, отчетливо произнося каждый слог:

— Куиш-ле моу кхри.

Она пытается повторить это, но ей не хватает правильного гортанного хрипа. Тем не менее, ни одно слово еще не звучало так сладко.

Мой член утолщается, и она приподнимается, садится и выгибает спину, подавая таз вперед, чтобы скользить своей киской вверх и вниз по стояку. Я шиплю от теплого и дразнящего ощущения ее смазки.

— Такая мокрая, детка. Так хорошо, — она только стонет в ответ, поглаживая свой клитор. — Блять, чего бы я только не отдал, лишь бы почувствовать, как эта тугая киска сжимает мой член.

Ее глаза переходят на мои, которые уже выглядят пьяными от удовольствия.

— Еще нет. Я хочу оседлать папочку вот так, — она наклоняется вперед, кладет ладони мне на грудь и трется сильнее, вырывая стон из моего горла. Я хватаю ладонями ее круглую попку, помогая ей двигаться суда-сюда.