Его счастье - Энжи Вэс

— Верно, леди Уотсон, — подошел муж этой дамы и кивнул в знак приветствия, — именно терпение ведет к желаемой победе. Этому следует пример Нельсона при Трафальгарской битве. — Лорд был уже пожилым, но высоким и бодрым человеком.

Леди Джекинсон просто махнула рукой.

— К чему говорить об этом? Старый добрый Нельсон, как все знают, не уступал в смелости никому.

Лили только и делала, что сохраняла на лице механическую улыбку, периодически кивая.

Оливия продолжила, получая удовольствие от беседы с лордом:

— Его терпение, несомненно, помогло и принесло победу в сражении. Немаловажным стала и его находчивость, так как новая тактика арьергарда хоть и была рискованной, но вполне реализуемой, как мы в этом смогли убедиться.

Джекинсон склонил голову набок. Было непривычно вести беседу с дамами об истории, но особенно о политике, потому что зачастую их обсуждали лишь мужчины.

Он только хотел что-то сказать, как его перебили:

— Предлагаю закруглить разговор о политических приемах и тактиках, — призывала леди Джекинсон собеседников к вниманию, — и направится в центр зала. Сейчас будут танцы, и я надеюсь, милорд, вы меня пригласите на правах супруга. — Она обмахивалась веером, а взгляд плавно стал кокетливым.

Джекинсон угодно и с ухмылкой подставил локоть своей даме, тем самым приглашая на танец.

Когда они ушли, Лили повернулась к Оливии с выпученными глазами:

— Больше так не делай! Не надо затрагивать такие темы, которые обсуждают лишь мужчины. Это выглядит так, словно ты нарочно привлекаешь к себе внимание и умничаешь.

Оливия понимала, почему мать была недовольна. И она знала, что есть запретные темы, на которые нельзя разговаривать с кем-либо в обществе, так как недолжно юной леди интересоваться такими вещами, как политикой, экономикой и многим другим. Почему? Умные женщины всегда вызывают недоброе подозрение.

Оливия не стала ничего отвечать, а просто смиренно кивнула. Позже ее мать отвернулась, беседуя с еще одной парой супругов. А Оливия, ловя момент, отошла от нее и вовсе скрылась среди толпы. Медленно прохаживаясь среди людей, она видела, насколько красивы были девушки. Им так подходили наряды, что были на них, поскольку, согласно моде, многие были худенькими. Это объясняло, почему на них все сидело идеально. Оливия почувствовала себя неловко и неуместно из-за своего немного полного тела.

К счастью, она встретила свою родственную душу среди толпы, Сару. Оливия непроизвольно улыбнулась. Гнетущие мысли в ней затихли. Они перешли к стульям, где обычно сидели не танцующие.

— Дорогая, ты видела, в каком платье пришла виконтесса Доусон? — активно сплетничали девушки.

— Да-да, — с живостью отвечала Оливия, — оно мне напомнило нераскрывающийся зонтик. — У одной дамы и вовсе декольте еле удерживается. Не понимаю, как она не боится вывалить свою грудь за его пределы.

Девушки продолжали весело хихикать. Оливия забылась, наслаждаясь общением с подругой.

Несколько минут спустя к ним подошел барон Лонгстри. Довольно уже зрелого возраста барон выглядел статно, но был худощавым и больше походил на дворецкого, нежели на аристократа.

— Добрый вечер, леди. — Лонгстри сделал поклон, напоминающий гнущуюся деревянную палку.

Оливия и Сара поприветствовали джентльмена ответным реверансом.

— Могу ли я взять на себя смелость и поинтересоваться, о чем леди здесь тихо ведут беседу? — спросил барон, держа руки по швам.

Вопрос застал девушек врасплох. Как раз минуту назад они его и обсуждали. Переглядываясь, девушки не нашли что ответить, слова будто застряли в горле.

Лонгстри учел их растерянность:

— Жаль, что вы не нашли подходящих слов. Надеюсь, леди Уотсон, в танце вы будете более разговорчивы.